«Накопленный исторический опыт должен служить предостережением всем странам, допускающим значительную инфляцию: на определенном этапе она выходит из-под контроля и делает для денег абсолютно невозможным выполнение их функций, жизненно важных для экономики страны» (Андрей Аникин).
Германия, 1923 год.
Слово "гиперинфляция" (что означает - сверхбольшая инфляция), в 90-е годы прошлого века вошло в наш обиход. Естественно, четкой границы между просто большой и сверхбольшой инфляцией нет. Для наглядности можно считать что ситуация, когда средний месячный темп роста цен превышает 25-30%, имеет черты гиперинфляции. В пересчете на годовые цифры это означает рост цен в 15-25 раз. Верхней границы гиперинфляции нет: в иные месяцы 1923 года уровень цен в Германии повышался в тысячи раз. Опыт Германии 1920-х годов актуален даже в наше время.
Начало гиперинфляции в Германии.
Первая мировая война закончилась 11 ноября 1918 года поражением Германии и её союзников. Германия была сильно истощена войной. Версальский мирный договор 1919 года закрепил ее статус «отверженного»: территориальные уступки, потерю заграничных инвестиций и колоний, демилитаризацию, выплату репараций. Монархия была сокрушена, а зыбкая республика, не имевшая прочных корней западной демократии, столкнулась с огромными экономическими и политическими трудностями.
Проблема Германии того времени заключалась в отношениях с державами-победительницами, в первую очередь с Францией. Западные территории Германии были оккупированы французами как залог выполнения ею обязательств по мирному договору. Над германскими политиками постоянно довлела проблема согласования размеров и порядка выплаты репараций.
Как все воевавшие государства Германия отменила обеспечение банкнот золотом в самом начале войны. Финансирование войны осуществлялось, помимо налогов, государственными займами, которые размещались среди населения, в банках, сберегательных кассах и других финансовых учреждениях. Правительство использовало и прямую эмиссию денег, загружая Рейхсбанк своими обязательствами. К концу войны денежная масса превышала довоенные цифры в пять раз. Цены выросли меньше, примерно в два раза. Обесценивание марки скрывалось отчасти искусственно низкими ценами с карточной системой распределения продуктов. Инфляция была для немцев еще в новинку, и это способствовало феномену, который позже получил название «денежная иллюзия». Люди склонны некоторое время принимать «деньги за деньги», сознательно или интуитивно считать повышение цен случайным, временным явлением. Такая иллюзия не может быть долговечной. Уже в 1919 году рост цен стал обгонять эмиссию денег.
Весь сложный период 1919-1922 годов характеризовался умеренной по меркам таких эпох инфляцией. К июлю 1922 года денежная масса выросла более чем в 7 раз, однако уровень цен повысился в 40 раз, а курс доллара в 75 раз. Этот разрыв можно объяснить увеличением скорости обращения денег и повышенным спросом на твердую валюту.
В мае 1921 года державы-победительницы предъявили Германии ультиматум, требуя немедленной выплаты одного миллиарда золотых марок в свободной валюте как аванса в счет репараций, которые устанавливались в размере 2 миллиардов в год плюс 26% годового германского экспорта. Экономически это было сильным ударом по марке. Уже в 1922 году Германия де-факто прекратила выплату репараций под предлогом отсутствия ресурсов. В ответ в начале 1923 г. Франция и Бельгия, страны более других пострадавшие от войны, ввели свои войска в Рурскую область, индустриальное сердце Германии. Около 20% населения страны теперь оказалось на оккупированной территории. Правительство призвало народ к «пассивному сопротивлению», выразившемуся в прекращении работы на многих предприятиях, отказе транспортников от перевозки грузов, параличе банковской системы. Все это стоило государству больших денег; так, не менее трети хилого федерального бюджета уходило на поддержку такого сопротивления.
График темпа инфляции в Германии с 1920г. по 1923г.
Темпы инфляции в 1923 году поражают воображение.
С весны 1923 года правительство практически бросило марку на произвол судьбы. Это было отчасти политическим решением, выражавшим протест против оккупантов. Последствия германской инфляции — поучительный урок для тех режимов, которые пытаются решать свои проблемы с помощью денежной эмиссии и большой инфляции. В памяти немцев остались нужда, голод, страх.
К июню 1923 года денежная масса увеличилась примерно в 90 раз, цены в 180 раз, курс доллара в 230 раз. Заметим, что внешнее обесценивание марки до этого времени устойчиво обгоняло ее внутреннее обесценивание. С лета 1923 года началось инфляционное безумие. За четыре месяца до конца ноября денежная масса выросла в 132 тысячи раз, уровень цен в 850 тысяч раз, курс доллара почти в 400 тысяч раз. История бумажных денег не знала таких масштабов обесценивания.
Инфляция конца 1923 года достигла невообразимых масштабов. Сумма банкнот Рейхсбанка в обращении к середине ноября приблизилась к 100 квинтиллионам, а на конец года, по данным Рейхсбанка, достигла почти 500 квинтиллионов марок. Между тем реальная ценность этой чудовищной бумажной массы сжалась до совсем незначительной величины в 150 миллионов золотых марок. В конце ноября доллар стоил уже 4,2 триллиона марок. С каждым месяцем выпускались купюры все более высокого номинала. Под конец купюра в 100 триллионов марок оказалась самой большой из них, а реально она стоила меньше 25 долларов.
Цены на товары выросли до заоблачных величин. Буханка ржаного хлеба, стоившая до войны 0,29 марки, на пике инфляции продавалась за 430 миллиардов марок. Килограмм сливочного масла подорожал с 2,70 марки до 6 триллионов. Пара ботинок могла теперь стоить более 30 триллионов. Головы людей пухли от подсчета денежных купюр, работа банковского персонала превратилась в ад. Потребовались тысячи новых рабочих мест (печатников, бухгалтеров, кассиров, и т.д.), что несколько смягчало безработицу.
Один миллиард марок 1923 года.
Вторая половина 1923 года оставила рассказы о кипах неряшливо напечатанных денег, с которыми надо было идти в магазин; о том, что заработную плату стали выплачивать ежедневно, а иной раз дважды в день, чтобы люди успели потратить деньги до нового скачка цен. Деньги стали вытесняться натуральным обменом. Сказались все характерные черты большой инфляции: налоги практически перестали собираться; с каждым месяцем эмиссия давала государству все меньше дохода; оно не могло содержать своих служащих; расчеты между фирмами в марках стали невозможны; при всеобщем обнищании неплохо зарабатывали ловкие дельцы и спекулянты.
Инфляция обесценила почти до нуля банковские вклады, ценные бумаги, облигации военных и других займов, страховые полисы. По оценке немецких авторов, до войны сумма таких сбережений достигала 100 миллиардов марок и в очень большой мере они принадлежали среднему слою. Но в Германии рабочие и крестьяне (фермеры) тоже часто имели какие-то сбережения. От роста цен особенно сильно отставали доходы, источником которых было государство. В первую очередь это касается пенсионеров, получателей ветеранских пособий и т.п. Слишком редко и недостаточно пересматривались ставки жалованья учителей, почтовых и других служащих. Вместе со снижением реальных доходов от работы по найму и от профессиональной деятельности это указывает на средний слой как на жертву инфляции.
Но вместе с тем инфляция дала ход новому среднему слою, который не только не разорился, но зачастую очень неплохо нажился за годы инфляции. Это люди, чей капитал был вложен в реальные ценности. Предприниматели, чьи долги и налоги гасились инфляцией, создававшей новые возможности обогащения; дельцы и спекулянты, умело использовавшие денежный хаос и товарные недостачи; банкиры и биржевики. Вероятно, это были своего рода «новые немцы», чем-то подобные «новым русским». Перед очень богатыми и влиятельными людьми инфляция открывала необычные способы обогащения и роста власти. Такие люди могли получать банковские кредиты по процентным ставкам, которые обесценивала инфляция. Банки же могли себе позволить такую льготу для близких им клиентов, поскольку Рейхсбанк сохранял до самого конца искусственные ставки рефинансирования. Деньги, полученные таким путем, вкладывались в реальные ценности, в акции предприятий, уходили за границу. Кредиты же погашались обесцененными марками. Предприниматели вычитали подоходный налог из заработной платы, но передавали деньги казначейству с задержкой на недели и даже месяцы. За время прокрутки реальная ценность налогов уменьшалась в несколько раз. Было, разумеется, много других способов зарабатывать на сложившейся ситуации. В условиях инфляции и нищеты разрастались империи германских олигархов того времени, магнатов промышленности и банковского дела.
Социальные последствия большой инфляции и гиперинфляции представляют собой сложную картину. Но некоторые основные закономерности можно определить достаточно четко. Пострадали кредиторы и владельцы сбережений, выиграли должники и заемщики. Обнищали лица наемного труда и в меньшей степени предприниматели. Образованные и квалифицированные потеряли больше, чем люди без того и другого. Плохо пришлось людям, чьи доходы зависят от государства, и несколько лучше занятым в частном секторе. Инфляция более жестока к старикам, чем к молодым. Тяжелые лишения выпали на долю городских жителей, тогда как люди, «сидящие на земле», пострадали меньше, а во многих случаях выиграли. В условиях инфляции особенно резко пролегает грань между людьми пассивными, честными, неискушенными, с одной стороны, и людьми энергичными, ловкими, неразборчивыми в средствах с другой.
Гиперинфляция увеличила темпы долларизации Германии послевоенного времени.
В 1920-х годах доллар еще не имел тех господствующих позиций в мире, которые он занял после второй мировой войны и удерживает до сего времени, но он уже был самой устойчивой и желанной из валют крупных стран мира. США сохранили золотой стандарт и довоенный золотой паритет своей валюты. Американские товары двинулись в послевоенную Европу. Однако, английский фунт стерлингов, в те времена, также был очень желанной валютой.
Большое значение для Германии и для экономически связанных с ней стран приобрели расхождения во внешней и внутренней ценности марки. Как мы видели, на протяжении примерно четырех лет, до лета 1923 года, курс доллара повышался значительно быстрее, чем уровень цен в марках. В конце этого периода уровень цен при данном курсе марки был в Германии примерно на 40% ниже, чем в странах с устойчивой валютой. Многие товары и услуги в Германии были в 3-4 раза дешевле. Германия того времени была очень дешевой страной для иностранцев и для немцев, имевших доступ к твердой валюте. Страна распродавалась по дешевке. Владельцы долларов получили своего рода премию. В начале 1920-х годов в Германию хлынул поток иностранных туристов. Англичане или французы, которые до войны и подумать не могли о таких расходах, теперь посещали дорогие рестораны, занимали комнаты в лучших отелях, покупали ценные сувениры, ездили по железным дорогам первым классом. Более богатые иностранцы инвестировали в акции германских предприятий, в городскую недвижимость, в предметы искусства и старины. На фоне нищеты это вызывало у миллионов немцев зависть и чувство унижения. Вместе с тем наплыв туристов давал работу и заработок многим немцам, отрасли обслуживания иностранцев процветали. Однако гораздо важнее было воздействие падения курса марки на внешнюю торговлю Германии. Оно привело к удорожанию и ограничению импорта, одновременно стимулируя экспорт.
Германия экспортировала не сырье, а промышленные товары, отчасти также продовольствие. Используя дешевизну сырья, материалов и особенно рабочей силы в стране, германские промышленники и экспортеры могли продавать товары по более низким ценам в долларах, чем конкуренты, и все же извлекать повышенные прибыли за счет низкого курса марки. В эти годы мир узнал феномен мировой торговли, которому было суждено большое будущее, — «валютный демпинг», т.е. продажу товаров на внешних рынках по искусственно низким ценам, возможным в силу падения курса национальной валюты.
Получая доллары или другую твердую валюту, германские экспортеры сплошь и рядом не спешили переводить выручку домой, а оставляли ее в иностранных банках, вкладывали в различные инструменты инвестиций. Это было особенно выгодно потому, что с 1920 по 1922 год во многих странах происходил спад и цены акций и недвижимости были низкими. Происходило то, что и нам очень хорошо известно - обнищавшая страна, сама остро нуждающаяся в инвестициях, вывозит капитал. Вывозит не от богатства, а от бедности.
Но вместе с индустрией туризма экспорт поддерживал сносный уровень производства и занятости в Германии. Всплеск безработицы произошел во второй половине 1923 года, когда доллар стал относительно дешеветь, и продолжался в период стабилизации. Но это уже была цена, которую Германии пришлось платить за выход из инфляции.
Внедрение доллара в сферу денежного обращения и его использование как средства сохранения ценности приняло в 1922-1923 годах огромные масштабы. На последнем витке инфляционной спирали реальная покупательная сила обращающихся и припрятанных долларов (и фунтов стерлингов) была в несколько раз больше, чем покупательная сила обесценившихся марок. По некоторым оценкам сумма находившейся в Германии иностранной твердой валюты достигала в этот период от 1,5 до 2 миллиардов золотых марок. В 1923 году значительная часть цен устанавливалась в долларах. Калькуляция и бухгалтерия фирм в большинстве случаев велась в твердой валюте.
Правительство попыталось административными мерами приостановить свободное хождение иностранных денег и конверсию марок в эти деньги. Покупка валюты была возможна только при получении разрешения властей. Однако реальное значение этих мер было невелико. Как полагают специалисты, главным следствием этих попыток было то, что лихорадочный спрос на реальные ценности отчасти устремился на фондовый рынок, поскольку акции крупных компаний росли в цене. Это вызвало в тех условиях кратковременный «бумчик» на рынке германских акций.
Стабилизация курса немецкой марки.
Возникший экономический хаос заставил новое коалиционное правительство во главе с крупным политическим деятелем Густавом Штреземаном, всерьез обратиться к проблеме финансовой стабилизации.
Яльмар Шахт (1877-1970)
Стабилизация марки осенью 1923 года представляла собой весьма успешную «шоковую терапию». Ее удалось закрепить в последующий период. Традиция и народная вера приписывает эту заслугу банкиру Яльмару Шахту, человеку с бульдожьей физиономией и буржуазным пенсне. Скептически настроенные историки доказывают, что идея реформы была разработана другими людьми, и называют несколько имен, а Шахт, мол, явился на готовенькое. Так обычно бывает: у победы много отцов, поражение — сирота. Но главным достижением была не идея реформы, она, можно сказать, носилась в воздухе, а твердость и упорство в ее осуществлении и закреплении. И здесь роль Шахта, который в ноябре 1923 года получил портфель государственного комиссара по валютным делам, а в декабре стал президентом Рейхсбанка, кажется несомненной.
Ко времени своего назначения Шахт имел высокую репутацию и связи в международном банковском мире. Как считают историки, последнее было одной из главных причин назначения, так как судьба германской экономики и финансов во многом зависела от отношений с западными державами.
Стабилизация марки была осуществлена путем создания новой валюты с использованием идеи, уже опробованной во времена французской инфляции 1790-х годов: формальное обеспечение ипотекой на земельную собственность и недвижимость. Новая валюта называлась рентной маркой, а ее эмиссией занимался Рентный банк. Обеспечением рентной марки служило жесткое ограничение эмиссии, которое Шахт проводил с неукоснительной строгостью, не уступая давлению правительства. Новая валюта первоначально не была «привязана» к золоту, но Шахт твердо вел ее к этой цели.
Для рентной марки был установлен твердый курс 4,2 марки за доллар, что соответствовало довоенному паритету золотой марки. Она свободно обменивалась по соотношению 1 рентная марка за 1 триллион (по тогдашнему немецкому счету — 1 биллион) инфляционных марок.
Рентная марка была введена 15 ноября 1923 года, и тогда же был закреплен ее курс. Некоторые положительные результаты появились буквально через несколько недель: цены в рентных марках были устойчивы, процентные ставки вернулись к нормальному уровню, деньги стали вновь поступать на банковские счета. Реформу с удовлетворением восприняли за границей, появилась надежда на иностранные кредиты и инвестиции. Однако стабилизация марки и жесткая финансовая политика имела и отрицательную сторону. Предприятия, лишенные оборотного капитала, увольняли рабочих и служащих. Государственный бюджет подвергся урезке, увольнялось много занятых в этом секторе. В результате резко подскочили цифры безработицы. Для Германии трудными оказались 1924-1925 годы, однако эти трудности уже не грозили катастрофой, как ситуация 1923 года.
Подъем начался в 1925-1926 годах и был весьма значительным. Большую роль в этом играли ограничение репарационных платежей с согласия стран Антанты и значительный приток иностранного капитала в экономику Германии. Согласно подсчетам, эти поступления перекрывали репарации. В 1926 году Германия вступила в Лигу наций и, казалось, заняла свое место среди западных демократий.
Важной стороной денежной реформы была компенсация инфляционных потерь.
Вокруг проблемы компенсаций шла ожесточенная политическая дискуссия, она даже стала главной причиной роспуска рейхстага и новых выборов. Тем не менее, в 1925 году законы о компенсациях были приняты.
Система компенсаций в силу необходимости оказалась весьма сложной. В ее основу был заложен принцип частичного и отсроченного возмещения потерь. Считалось экономически неизбежным и морально обоснованным, что владельцы денежных сбережений должны принести известные жертвы в качестве платы за поражение Германии в войне, за разруху и инфляцию. Попытка возместить все потери заранее обрекалась бы на провал.
Денежные величины разных лет, отражавшие различные масштабы инфляции, пересчитывались в золотые марки по соответствующим коэффициентам. Довоенные марки, очевидно, в пересчете не нуждались. Далее к полученным таким образом величинам сбережений и долгов применялись различные «нормы уценки» в зависимости от вида долга, от статуса должника и кредитора.
Долг государства представляли облигации довоенных, военных и послевоенных займов. Около 90% этой суммы приходилось на обязательства центрального правительства. Все они были урезаны по соотношению один к сорока. Однако права «старых» держателей, которые могли доказать, что они приобрели облигации до 1920 года и хранили их все эти годы, были признаны преимущественными. Предполагалось начать погашение таких облигаций в 1932 году и погасить тридцатью ежегодными тиражами по жребию пятикратную сумму уменьшенного в сорок раз номинала, или 12,5% первоначальной суммы. Кроме того, на эти долги начислялись проценты по нарастающей шкале. «Новым» держателям было только обещано, что они получат компенсацию в случае прекращения репарационных платежей.
Среди претензий к частному сектору лучшие условия получили кредиторы по ипотеке, т.е. по ссудам, выданным главным образом землевладельцам (как крестьянам, так и помещикам) под залог земель. Должников обязывали заплатить кредиторам 25% первоначального долга с начислением процентов. По всем остальным долгам норма возмещения устанавливалась в 15%. Вклады в негосударственных сберегательных кассах и долги страховых компаний погашались в разной мере в зависимости от состояния активов данного учреждения. Минимальная норма возмещения по вкладам составляла 12,5%.
Германское законодательство остается важным прецедентом решения вопроса о компенсации за потери, связанные с инфляционным обесценением денег.
Инфляция наложила печать и на психологию немцев, и на финансовую политику, сделав ее традиционно консервативной и антиинфляционной. Немецкая марка являлась самой твердой валютой в Европе, что позволило ей стать ядром введенной в 1999 году общеевропейской валюты — евро.
Многих интересует вопрос, стоит ли инвестировать во время кризиса?
Кафедра фундаментального анализа и инвестиций международной Академии Masterforex-V напоминает, что новый алгоритм инвестиций по Masterforex-V - от конца мирового экономического кризиса до начала следующего мирового экономического кризиса.
Инфляция «съедает» все, что было «нажито непосильным трудом» и отложено в чулки, матрасы и банки разной вместительности и надежности. Однако при грамотном подходе средства можно не только спасти, но и приумножить. Стоит ли инвестировать во время кризиса? Из урока, который преподнес кризис в Германии (1919-1923 годов), мы видим, что можно инвестировать вне зависимости от того, растет рынок или падает, нужно только правильно выбирать инвестиционные инструменты. Известно, что большинство профессиональных инвесторов делают свои капиталовложения именно в периоды падения.
Например, в 1974 году во время энергетического кризиса Уоррен Баффет сделал прекрасное капиталовложение. Он дождался, пока акции газеты «Вашингтон пост» подешевеют до уровня $6,37 за акцию (в 4 раза меньше их стоимости еще годом ранее) и купил крупный пакет акций издания — инвестиция обошлась ему в $10 млн. Его внимание привлекла не дешевизна ценных бумаг, а сплоченность и профессионализм сотрудников газеты. В 1999 году газетные бумаги инвестора стоили уже $960 млн. Уоррен Баффет уверен, что во время кризиса инвестировать не только можно, но и нужно. «Плохие новости — лучший друг инвестора, поскольку позволяют очень дешево купить кусочек будущего», — считает миллиардер.
Во время крупных кризисов, падает буквально все, кроме тех объектов инвестирования, в которые вкладываются «умные деньги». Основной задачей инвестора на данном этапе становится минимизация потерь и сохранение основного капитала. А так же немаловажным аспектом является постоянная оценка экономической ситуации в стране.
На рисунке вы видите, какое место занял кризис в германии 1919-1923 годов и в какие моменты лучше всего было бы инвестировать по Masterforex-V.
После кризиса и депрессии начинается подъем – это самый важный и интересный, с точки зрения вложения средств в реальную экономику, период времени. Очень важно определить его точно. Вслед за увеличением доходов населения начинает оживляться розничная торговля и спрос на всевозможные услуги, которые в свою очередь выступают локомотивом для оптовой торговли, и соответственно для производства. На этом этапе начинают дорожать практически все виды товаров и услуг, и увеличиваются объемы их продаж. Здесь важным моментом является определение стадии цикла того или иного вида товара или услуги, и конъюнктуры данного рынка для того, чтобы выявить потенциал капиталовложения.
Сергей Поташов Кафедра фундаментального анализа и инвестиций
