Рейхстаг 1945 год
Первые годы после Второй мировой войны были как никогда трудными для мировой экономики. С уверенностью этот период можно назвать кризисным практически для всех стран мира, но если присмотреться, то можно увидеть, что именно этот период времени сыграл главную роль в становлении мировой экономики и динамическом её росте во второй половине двадцатого века. Суть в том, что в это время начали формироваться и бурно развиваться целые системы международных финансово-экономических отношений.
С момента создания Международного валютного фонда (МВФ) прошло уже немало времени, но споры о том помогает ли МВФ преодолевать кризисы или наоборот, усугубляет положение стран, попавших в них, до сих пор не умолкают. Можно с уверенностью сказать лишь одно, судьба международных организаций подобного рода и всяческих программ, направленных на оздоровление мировой экономики зависит от политики господствующих государств, от противостояния экономических систем и группировок.
Мировая экономика в первые послевоенные годы.
Экономика многих ведущих стран мира серьезно пострадала от военных действий, вне зависимости от того являлась ли страна победителем или была побежденной. Население голодало, наблюдался резкий спад производства потребительских товаров.
Уже во время Второй мировой войны началась инфляция. После войны она продолжилась, то усиливаясь, то ослабевая, вплоть до 1950 года. В Великобритании денежная масса возросла с 1937 года по 1946 год в 3 раза, государственный долг — в 4 раза, индекс оптовых цен — на 60%. Во Франции эти показатели были выше: рост денежной массы — в 7 раз, уровень цен — в 8 раз. Для Италии соответствующие цифры составляли 27 и 30 раз, для Японии — 24 и 13 раз.
К 1949-1950 годам цены в основном стабилизировались на разных уровнях. Скажем, в Японии они оказались примерно в 250 раз выше, чем до войны, в Италии — почти в 60 раз. Но абсолютный уровень цен особого значения не имел: одни страны впоследствии избавились от лишних нулей путем деноминации, другие остались с прежними деньгами.
Американский доллар более чем когда-либо стал осью всей мировой валютной системы, а курс каждой валюты к доллару — важнейшим показателем. Вместе с ценами стабилизировались и эти курсы.
Особенно велика была послевоенная разруха в Германии, разделенной на оккупационные зоны. В июне 1948 года западные державы провели в своих объединенных зонах денежную реформу. Вводилась новая валюта, известная как «дойч марка», с обменом старых наличных денег и банковских счетов по различным соотношениям и с ограничениями сумм. С самого начала эмиссия денег жестко ограничивалась, и с созданием ФРГ в 1949 году антиинфляционный принцип стал основополагающим во всей экономической политике государства и заново созданного центрального банка (Бундесбанка). Это позволило стабилизировать курс марки на уровне 4,20 марки за доллар, который также не менялся в 1950-х годах. Между прочим, это означало восстановление паритета марки с долларом времен кайзера и Веймарской республики.
Характерной чертой первых послевоенных лет был долларовый голод, говоря более строго — дефицит платежных балансов почти всех развитых и большинства развивающихся стран с Соединенными Штатами и странами долларовой зоны. Из войны США вышли с укрепившейся экономикой и мощным экспортным потенциалом, тогда как другим странам не хватало товаров для продажи в Америку и товары эти были часто недостаточно конкурентоспособны.
По данным платежного баланса США, их активное сальдо по текущим операциям составляло в 1946 году 7,8 миллиарда долларов (причем валютные поступления были вдвое больше платежей), в 1947 году — 11,6, в 1948 году – 6,8 миллиарда. После этого американский актив начал понемногу снижаться. Статистика МВФ показывает, что зеркальным отражением активного сальдо США в эти годы были дефициты внешних расчетов стран Европы. В 1947 году эти страны ввезли товаров из США на 6,1 миллиарда долларов, а вывезли лишь на 1 миллиард.
Западноевропейские страны всячески берегли доллары и старались не платить ими друг другу. Были организованы системы двустороннего, а затем и многостороннего клиринга (взаимного зачета), в итоге лишь небольшая доля дефицитов погашалась долларами. Однако, с созданием в 1950 году Европейского платежного союза эта доля постепенно увеличивалась.
Руководствуясь как военно-политическими, так и экономическими соображениями, США предоставляли в форме кредитов и грантов (безвозвратных субсидий) значительную помощь странам Западной Европы. В 1948-1952 годах важнейшим каналом этой помощи был план Маршалла. На фоне этого мирового развития в отдельных крупных странах и группах стран происходили кризисы.
Создание МВФ
Бреттон-Вудская конференция
Во время войны американские и британские эксперты приступили к разработке планов международной валютной системы, которая соответствовала бы послевоенным условиям. Речь шла о том, чтобы учесть и преодолеть печальный опыт 1920-х и 1930-х годов, характеризуемый чередованием инфляции и дефляции, агрессивным протекционизмом и упадком мировой торговли, конкурентными девальвациями и валютными ограничениями.
В июле 1944 года, когда еще гремели пушки и рвались бомбы, в тихом курортном городке Бреттон-Вудс (США) собралась международная конференция, в которой участвовали 44 страны. Там был согласован устав Международного валютного фонда — первой в истории всемирной валютно-финансовой организации. Создание МВФ было сложной технико-финансовой проблемой. Как заметил Дж. К. Гэлбрейт, «мало было в истории международных совещаний такого масштаба, где участники так слабо понимали бы, что, собственно, происходит или хотя бы что пытаются сделать». По его словам, это не мешало, а скорее помогало делу, потому что люди делали вид, что все понимают, и не задавали лишних вопросов.
У истоков Международного валютного фонда стояли два человека, предложивших свои проекты, английский экономист Дж. М. Кейнс и заместитель секретаря казначейства США Г. Д. Уайт. Кейнс был известен как крупнейший ученый, новатор в области экономической политики и финансов, Уайт олицетворял экономическую мощь и финансовые ресурсы Америки.
Кейнс являлся англичанином до мозга костей. Сын кембриджского профессора экономики, он с детских лет впитал высокую культуру, был блестящим публицистом и полемистом, знатоком истории, литературы и искусства. Незадолго до Бреттон-Вудской конференции он стал лордом — так сказать, первым аристократом от политической экономии. Уайт был стопроцентный американец, «человек Рузвельта», один из группы соратников и советников президента в проведении политики Нового курса. По своим политическим взглядам — либерал в американском смысле слова, сторонник рабочего законодательства, высоких налогов на богатых, социальных программ для бедных. Что касается их характеров, то оба были людьми трудными в общении, резкими, несговорчивыми, склонными идти против течения, не считаясь ни с самолюбием других, ни с возможными неприятностями для себя.
Между финансовыми проектами Кейнса и Уайта при всей схожести деталей была одна главная разница. Кейнс предлагал чтобы страны, попавшие в тиски финансового кризиса, могли сравнительно свободно пользоваться в борьбе с ним валютными ресурсами МВФ. Шансы оказаться в таком положении имела прежде всего Великобритания, что и подтвердилось в первые послевоенные годы. Уайт хотел, чтобы помощь Фонда в таких ситуациях была обставлена многими условиями и ограничениями, справедливо предвидя, что источником его ресурсов неизбежно будут США.
Кстати сказать, жить обоим оставалось недолго. Кейнс умер в 1946 году, окруженный почетом. Судьба Уайта сложилась иначе: он оказался неугоден взявшим силу консерваторам, был вызван в 1948 году на допрос в пресловутый Комитет по антиамериканской деятельности и через несколько дней скончался от сердечного приступа. Вечная истина гласит: кто платит, тот и заказывает музыку; поэтому нисколько не удивительно, что в Бреттон-Вудсе конференция почтительно выслушала Кейнса, но проголосовала за американский проект. После этого за полвека устав Фонда (так называемые статьи соглашения) пересматривался всего два раза. Это были существенные изменения, но главные цели организации и средства их достижения не стали новыми.
Создатели нового валютного порядка стремились сохранить преимущества традиционного золотого стандарта, неплохо служившего мировому сообществу до 1914 года (в известной мере и до 1930-х годов), избавившись, однако, от его недостатков. Никто не собирался восстанавливать золотой стандарт во всей его полноте — с обращением золотых монет и разменом всех иных видов денег на золото. Но другие преимущества — твердые паритеты своих валют, выраженные в весовых количествах чистого золота и в американских долларах в соответствии с установленным золотым содержанием американской валюты - были введены. Доллар был признан равнозначным золоту, поскольку центральные банки или валютные органы других стран могли свободно обменять доллары на золото по твердому соотношению, предъявив доллары американскому казначейству.
Страны-участницы не должны были допускать на своей территории валютные операции по курсам, сколько-нибудь значительно отклоняющимся от паритетов, которые рассматривались как официальные курсы. Вместе с тем паритет валюты не должен был стать «священной коровой». В случае необходимости страна имела право без консультации с МВФ изменять его в пределах 10%. Если она хотела изменить паритет в большей степени, полагалось консультироваться с Фондом. Право изменения паритета, что в те годы практически означало право девальвировать свою валюту, было тем элементом гибкости, предназначение которого состояло в устранении вредной жесткости золотого стандарта. А с другой стороны, это был определенный международный порядок, отличавшийся принципиально от хаоса и произвола, царивших в сфере валютных отношений в 1930-х годах.
Естественно, в жизни все совсем не так красиво, как на бумаге. В первые послевоенные годы почти все страны сохраняли валютные ограничения и не могли установить твердые паритеты валют. МВФ каждый год с сожалением отмечал этот факт в своих отчетах, но его воздействие на страны-участницы носило крайне ограниченный характер, да и общая экономическая ситуация в мире не допускала строгого соблюдения принципов Фонда. В условиях инфляции и долларового голода они неизбежно оставались скорее благими пожеланиями. И все же, это не означало крах политики МВФ. Шаг за шагом развитые, а затем и некоторые развивающиеся страны вводили конвертируемость валют, всё новые страны согласовывали с Фондом паритеты своих валют, что способствовало развитию международных валютных рынков.
Основатели Фонда понимали: для борьбы с финансовыми кризисами мало хороших правил и трудновыполнимых обязательств. Нужны деньги, которые могли бы помочь стране, попавшей в трудное положение, выиграть время и выправить ситуацию, не применяя жестких дефляционных мер и не прибегая к политическим решениям, способным нанести ущерб всей мировой экономике, вроде девальвации валюты, уменьшения ввоза товаров, повышения импортных пошлин.
Для этого была разработана довольно сложная система, предусматривающая, что каждая страна в случае необходимости могла получать от МВФ кредитную помощь, предельные размеры которой заранее определялись ее квотой, рассчитанной по особой формуле в соответствии с ролью страны в мировой экономике.
В предотвращении или ослаблении финансовых кризисов важнейшее значение имеет доступ к кредиту. Внутри каждой страны роль кредитора последней инстанции играет центральный банк страны. Замысел создателей МВФ состоял в придании Фонду подобных функций международного кредитора. Мыслилось, что кредиты МВФ будут краткосрочными и недорогими; страна, получившая такой кредит, должна использовать передышку для срочных мер, которые позволили бы ей выровнять платежный баланс, накопить валюту и вернуть кредит Фонду. Однако страны Западной Европы, первые получатели кредитов МВФ в долларах, страдали не от временных нарушений платежеспособности, а от структурных трудностей, связанных с последствиями войны. Развивающиеся страны, на долю которых, начиная примерно с 1960-х годов, приходилась подавляющая доля кредитов, тоже нуждались в притоке долгосрочных финансовых средств.
Как США сделала Великобританию своим «непотопляемым авианосцем» в Европе
В декабре 1945 года Великобритания и США заключили в Вашингтоне финансовое соглашение, по которому первая получила американский заем на огромную по тем временам сумму в 3750 миллионов долларов. Условия займа были весьма льготными: при процентной ставке всего лишь в 2% годовых. Заем, начиная с 1951 года, подлежал погашению пятьюдесятью годовыми взносами. В переговорах о займе участвовал Кейнс, и это было последнее, чем он мог послужить отечеству.
Для США это была не столько хорошая коммерция, сколько большая политика. Став главным союзником США в Европе, Англия, можно сказать, остается им, и по сей день. Это, конечно, предвидеть в то время было невозможно, но, поддерживая британского союзника, США готовились к созданию такого послевоенного мира, который соответствовал бы как их политической идеологии, так и экономическим интересам.
Великобритания занимала важные позиции в мировой экономике и торговле, десятки ее колоний, а также независимых государств входили в стерлинговую зону, возглавляемую Лондоном. Под контролем концентрировались долларовые резервы всей зоны, так называемый долларовый пул. Территории и страны стерлинговой зоны как бы сдавали доллары, которые они зарабатывали, Лондону в обмен на фунты стерлингов. Эти накопленные другими странами средства получили название стерлинговых авуаров (активов). Они хранились в английских банках или инвестировались в государственные ценные бумаги. Поскольку Англия играла важную роль в мировой торговле, в частности в торговле сырьем, многие другие страны тоже держали в Лондоне свои валютные средства.
США взяли курс на единый мировой рынок, многостороннюю торговлю и конвертируемость валют. Эти принципы, записанные в уставе МВФ, американцы неукоснительно проводили во внешней экономической политике и положили их в основу англо-американского финансового соглашения 1945 года. Это была та цена, которую Англия платила за щедрый заем. Замкнутая стерлинговая зона и двусторонний характер ее отношений с другими странами, которые могли тратить свои фунты только в пределах зоны, не нравились Соединенным Штатам. Прежде всего Великобритания обязалась не применять каких-либо особых ограничений к импорту товаров из США и предоставить американским резидентам возможность свободно использовать любые их счета в фунтах, что практически означало их обмен на доллары по требованию. Но США этого было мало. Великобритания взяла на себя обязательство не позже чем через год после вступления соглашения в силу ввести и поддерживать внешнюю конвертируемость фунта стерлингов, то есть предоставлять доллары в обмен на фунты странам стерлинговой зоны и другим странам, с которыми будут заключены соответствующие соглашения.
Что это означало? Представьте себе, что вы должны 20-30 разным людям некоторые суммы в рублях. Вы договариваетесь с ними о частичном погашении долгов, о рассрочках, о взаимозачетах. Кроме того, вам для жизненно важных дел нужны доллары, запас которых у вас очень мал. Притом, в силу действующих правил, вы не можете получить доллары иначе, чем взяв их у кого-то в кредит. Такой кредитор находится и предоставляет вам в ссуду доллары, но ставит важное условие: вы должны дать своим рублевым кредиторам возможность обменивать рубли на доллары, которые вы обязуетесь им предоставлять из средств той самой ссуды. Чего можно в такой ситуации ожидать? Скорее всего, ваши кредиторы толпой кинутся с требованием: «раз ты принял на себя такое обязательство, заплати нам долларами то, что ты должен нам в рублях». В результате вы будете иметь свой персональный финансовый (а точнее — валютный, долларовый) кризис.
Нечто подобное произошло с Великобританией летом 1947 года. Она начала выплачивать ряду стран доллары в обмен на принадлежавшие им фунты. Наступление формального срока, установленного англо-американским соглашением, открыло шлюзы для массовой конверсии. Спрос на доллары, который Великобритания удовлетворяла из средств займа и из своих собственных запасов, превысил все прогнозы. Это напоминало натиск на банк. Подобно тому, как вкладчики опасаются прекращения выдачи вкладов, так и держатели фунтов по всему миру боялись, что обмен их на доллары по твердому курсу может не сегодня-завтра прекратиться. Кроме того, они опасались, что Англия произведет девальвацию фунта стерлингов, понизит его курс к доллару, что уменьшило бы реальную ценность их стерлинговых авуаров при обмене на доллары.
Британские власти наблюдали, как стремительно тает американский заем, который тратился не на собственные нужды страны, а на удовлетворение претензий кредиторов. К середине 1947 года из суммы займа было уже израсходовано более 2 миллиардов долларов. За июль ушло еще 700 миллионов. К середине августа правительство пришло к выводу, что Великобритания не может больше выполнять свои обязательства по соглашению с США в отношении конвертируемости фунта стерлингов для третьих стран. Дальнейшая затрата долларовых резервов грозила ей банкротством. 15 августа премьер-министр К. Эттли заявил в парламенте, что Великобритания вынуждена принять меры к тому, чтобы вновь обрести экономическую свободу, точно так же, как в войне мы боролись за нашу политическую свободу.
Тем временем британская правительственная делегация вела в Вашингтоне трудные переговоры, надеясь, что американцы дадут еще один заем, который позволит сохранить и конвертируемость фунта, и его неизменный курс. Но правительство США не хотело увязать в безнадежных долгах, да и не могло дать много денег без санкции Конгресса, которую оно едва ли получило бы при данных обстоятельствах. В этих условиях у правительства Эттли не оставалось выбора, и с 21 августа 1947 года оно отменило конвертируемость фунта стерлингов. В правительственном заявлении говорилось: «Для нас, как и для наших друзей в Соединенных Штатах и Канаде, тяжелым разочарованием является тот факт, что это важное усилие в деле послевоенного финансового восстановления, которое мы осуществляли совместно, окончилось такой неудачей».
После этого держателям и получателям фунтов вновь оставалось либо покупать только товары стерлинговой зоны, либо рассчитываться фунтами между собой, либо придержать их до лучших времен. Поскольку долларовый голод был в полном разгаре, для них это было серьезным ограничением.
Соединенным Штатам тоже не оставалось ничего иного, как примириться со свершившимся фактом. Единственная санкция, которую они применили, состояла в замораживании на несколько месяцев неиспользованной части займа 1945 года, в сумме составлявшей 400 миллионов долларов. В 1948 году Великобритания использовала американский заем до конца, получила некоторые средства от Международного валютного фонда, но не решила своих экономических проблем. Уже в следующем году произошел новый валютный кризис, принявший несколько иные формы.
Кризис 1948-1949 годов: большая девальвация
Если фирма, банк или страна не могут (или не хотят) отдавать свои долги, то обычно возникает рынок долгов. Продавцы со скидкой с номинала продают их, чтобы немедленно получить хоть часть денег, а покупатели приобретают долги и становятся кредиторами в расчете на то, что когда-то они будут погашаться. Согласно установленным британскими властями правилам, страны-кредиторы (точнее, их резиденты), держатели стерлинговых авуаров, были разбиты на несколько групп, для которых действовал разный валютный режим, разная степень замораживания. За пределами Англии возникли рынки этих фунтов, причем размеры скидки с номинала различались в зависимости от того, в какой категории находилась страна, со счета которой продавали фунты. Такое положение стало на несколько лет элементом мировых валютных рынков.
Связанные с этой сложной системой валютные операции давали прибыли разного рода посредникам и спекулянтам. Как писал в апреле 1949 года лондонский журнал «Экономист», «эта путаница официальных и свободных курсов представляет собой международную паутину, в которой скрываются и жиреют самые гнусные пауки». Однако, как ни неприятны были для Лондона эти явления в валютной сфере, сами по себе они едва ли привели бы к новому кризису. Важнее было то, что платежный баланс Великобритании и всей стерлинговой зоны оставался дефицитным, резервы долларового пула истощались, поддержание официального валютного курса делалось все более сомнительным. С довоенных времен действовал неизменный курс, составлявший 4,03 доллара за фунт. Между тем цены в Англии выросли значительно больше, чем в США. Это ухудшало конкурентоспособность британского промышленного экспорта на внешних рынках. К тому же в связи с американским экономическим спадом 1948-1949 годов спрос США на сырьевые товары стерлинговой зоны заметно сократился, а долларовые цены этих товаров упали. В результате валютная выручка стерлинговой зоны от продаж пяти важнейших сырьевых товаров (каучук, олово, какао-бобы, шерсть, драгоценные камни) во втором квартале 1949 года оказалась вдвое ниже, чем в среднем за квартал в 1948 году.
Назревание валютного кризиса вызвало обычные в таких условиях явления. Легальный вывоз капитала из Англии и всех стран стерлинговой зоны был запрещен, но резко усилилось бегство капитала под видом обычных торговых операций. Экспортеры задерживали возврат долларовой выручки, оставляя деньги за границей, а импортеры, напротив, торопились оплачивать закупленные товары, завышали размеры платежей и т.п.
В таких случаях работает своего рода «кризисная спираль»: недоверие к валюте и к устойчивости ее курса подталкивает бегство капиталов, а это бегство в свою очередь усиливает недоверие и подрывает валюту. На известном этапе сопротивление этой спирали становится для страны непосильным.
Критическое значение имеет уровень золотовалютных резервов страны. До Второй мировой войны резервы Великобритании составляли более 4 миллиардов долларов, до начала 1949 года эта величина колебалась на уровне 2-2,5 миллиарда, а к середине сентября 1949 года снизилась до 1340 миллионов. В действительности снижение резервов было более значительным, поскольку покупательная способность, как золота, так и доллара была куда ниже, чем до войны.
Как и летом 1947 года, британские министры вели отчаянные переговоры в Вашингтоне, надеясь на финансовую поддержку США. Но американцы, которым послевоенная помощь британскому союзнику уже обошлась к этому времени примерно в 7 миллиардов долларов, вели себя крайне сдержанно. По существу, они подталкивали Англию к девальвации.
Исход британского кризиса и судьба фунта стерлингов имели важное экономическое значение для многих стран. Стерлинговые авуары были без долларовой оговорки, иначе говоря их долларовая ценность, снизились бы в случае девальвации. Снижение курса фунта могло повысить конкурентоспособность английских товаров, что задевало, прежде всего, интересы стран Западной Европы. Перед каждой страной вставал вопрос, что делать в случае девальвации фунта с курсом своей собственной валюты. Отказ от девальвации грозил ухудшением внешнеторговых позиций страны; девальвация могла вызвать скачок внутренних цен, усиление инфляции и создать социальные проблемы. Все это порождало лихорадочную обстановку не только в финансовой сфере, но и в большой политике.
18 сентября 1949 года британское правительство объявило о снижении согласованного с МВФ паритета (и соответствующего официального курса) фунта стерлингов с 4,03 до 2,80 доллара, на 30,5% . Журналисты называли эти события валютным землетрясением. Действительно, соотношение доллара и фунта было главным параметром мировой валютной системы, и его значительное изменение имело важные последствия. Уже в первую неделю после девальвации фунта стерлингов упали официальные курсы 27-ми валют, а через два месяца число обесцененных валют составило 85. Финансовая история не знала столь массового одновременного изменения валютных курсов. Валюты практически всех стран стерлинговой зоны были девальвированы. К ним присоединились многие страны Западной Европы, Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии. На страны, понизившие курсы своих валют, приходилось около 70% мировой торговли. Само собой, разумеется, остался неизменным золотой паритет американского доллара, а близкие к США страны долларовой зоны (страны Латинской Америки, Филиппины) сохранили прежние курсы валют к доллару.
Существование МВФ наложило отпечаток и на «технику» девальвации. В 14 странах девальвация была проведена путем снижения официального, согласованного с Фондом, золотого и долларового паритета. Восемь стран - участниц Фонда, не имевших зафиксированных паритетов, понизили официальные курсы своих валют. Еще 13 стран не являлись членами МВФ и, как правило, применяли разные системы множественности валютных курсов (различные курсы для продажи и покупки иностранной валюты в зависимости от цели и характера операции). Для многих стран неожиданностью оказался значительный масштаб девальвации фунта; считалось, что процент снижения паритета будет не больше 20-25%, а 30 с лишним процентов девальвации поставили их перед трудным выбором. Члены стерлинговой зоны и некоторые другие страны произвели девальвацию в той же степени, что и Великобритания, и потому сохранили неизменные соотношения валют с фунтом стерлингов. Но Канада, Франция, ФРГ, Бельгия и еще несколько стран понизили долларовые паритеты или курсы в меньшей мере, что означало повышение по отношению к фунту. Это была компромиссная тактика: понизив курсы, они рассчитывали не проиграть в конкурентной борьбе, но, умерив размеры снижения, надеялись минимизировать инфляционные последствия.
Особая ситуация сложилась на полуострове Индостан, незадолго до того разделенном на Индию и Пакистан. Между ними сразу сложились напряженные отношения. Индия последовала за фунтом, тогда как Пакистан сохранил прежний курс валюты по отношению к доллару. Индийская и пакистанская рупии разошлись, и это символизировало окончательный раскол между обоими молодыми государствами. Пакистанская рупия в один момент стала на 44% дороже индийской, что соответствовало снижению курса последней на 30,5%. Экспорт из Индии в Пакистан стал чрезвычайно выгодным, что грозило товарному рынку страны опустошением. Для индийской джутовой и хлопчатобумажной промышленности сырье, поступающее из Пакистана, столь же резко подорожало. Сырьевой голод вызвал падение производства в этих ключевых отраслях и рост безработицы. Между обеими странами создалась обстановка торговой войны. За полугодие после девальвации торговля между ними сократилась в пять раз по сравнению с тем же периодом до девальвации. Финансовый кризис и торговая война усилили конфликт, в котором сплелись территориальные споры, религиозные распри и политические разногласия.
Франция и финансовый кризис 1957-1958 годов.
Шарль де Голь (1890-1970)
Это было время, когда французские коммунисты собирали на парламентских выборах добрую четверть всех голосов. Иной раз казалось, что установленная в 1940-1947 годах Четвертая республика с расколотым парламентом и чехардой слабых коалиционных правительств не выдержит напора слева. Этого не произошло. Политический кризис 1958 года привел к власти генерала Шарля де Голя, который скроил под себя конституцию Пятой республики.
Финансы играли большую роль в событиях, переломивших послевоенную историю Франции. В своих мемуарах де Голь так характеризовал экономическое положение страны к 1958 году: «Хроническое падение стоимости франка, паралич торговли, истощение нашего кредита, короче, растущая угроза финансового банкротства и экономического краха». Генерал немного сгущал краски, чтобы убедительнее выглядела его роль спасителя нации. Но в главном он был прав.
Важнейшим фактором финансового кризиса была военно-политическая ситуация — проигранные колониальные войны в Индокитае и Северной Африке, унизительное поражение в «мини-войне» с Египтом. Психологически тягостное ослабление позиций в западном блоке в пользу Вашингтона и Бонна. Оказалось, что Франции не под силу поддерживать мощь великой державы, центра обширной колониальной империи. Никто не хотел приносить жертвы, потуже затягивать пояса ради того, чтобы Вьетнам и Алжир оставались в империи. Компартия проводила мощные забастовки, которые волнами прокатывались по французской экономике. В октябре 1957 года, когда решалась судьба последней более или менее реалистичной программы экономической стабилизации, Париж жил без электричества, не ходили поезда и метро, бездействовали предприятия. В то же время на правом фланге усиливался великодержавный шовинизм и экстремизм.
Как обычно, в этой ситуации разброда и неуверенности усилились такие процессы, как уклонение от налогов, коррупция, бегство капиталов за границу, уход сбережений в золото и иностранную валюту. Парадокс заключался в том, что экономика Франции, прошедшая этап послевоенного восстановления, в 1950-х годах развивалась в целом неплохо. Основные показатели были не хуже, чем в других главных странах Западной Европы. К примеру, личное потребление товаров и услуг, которое можно считать критерием уровня жизни населения, за 1952-1957 годы выросло на 29% при среднем показателе для всей Западной Европы 25%. Это был несомненный экономический подъем. Однако в 1957-1958 годах подъем приобрел черты инфляционного бума, наблюдалось явление, которое принято называть «перегревом экономики». Французская экономика напоминала автомобиль, который от завышенной скорости на плохой дороге теряет управление.
Опытный и осторожный водитель в такой обстановке должен снизить скорость и попытаться стабилизировать автомобиль. В экономической политике это означало: сокращение бюджета, ограничение кредита, сдерживание инвестиционного и потребительского спроса. Но это могло сделать только сильное и решительное правительство, пользующееся поддержкой парламента и доверием населения. Между тем реальность была совсем иной. Ресурсы любой страны всегда ограничены. Если увеличиваются военные расходы, то приходится ограничивать потребление или гражданские капиталовложения. Если разбухают как военные расходы, так и инвестиции, то иного источника, кроме урезки потребления, быть не может.
Попытка одновременно увеличивать затраты ресурсов во всех этих областях ведет к инфляции и кризису, что и произошло во Франции. В 1949 году военные расходы бюджета в неизменных ценах выросли и продолжали увеличиваться в следующие годы. В 1957 году дефицит бюджета перевалил за 1 триллион франков. К тому же он все более покрывался кредитами Банка Франции правительству, т.е., в сущности, эмиссией денег. Поскольку действовала общегосударственная система индексации заработной платы в соответствии с ростом стоимости жизни. В полной мере давала о себе знать спираль цен и доходов: повышение цен почти немедленно вызывало рост заработной платы, а оно в свою очередь толкало вверх цены. Во втором полугодии 1957 года, темп роста стоимости жизни составил 14% за год, в первом полугодии 1958 года — 16%. Для относительно благополучной западной страны это слишком много.
Один французский историк так описывает состояние экономики в 1957—1958 годах: «Развивается инфляция спроса, порождаемая увеличением денежной массы, военными заказами, ростом покупательной способности и расширением экспорта под воздействием экономического подъема в странах Запада. Ее дополняет инфляция издержек. Цены на продовольствие растут по причине плохого урожая; закрытие Суэцкого канала и арабское нефтяное эмбарго удорожают энергию. Недостаток рабочей силы в связи с мобилизацией для войны в Алжире и "бумом конъюнктуры" побуждает фирмы соглашаться на повышение заработной платы; инфляция и забастовки в 1957 году усиливают это давление».
Требуется пояснить, что экономисты различают два типа инфляции. Инфляция спроса порождается эмиссией денег (слишком много денег гоняется за слишком малой массой товаров). Инфляция издержек – проистекает из роста затрат на рабочую силу, сырье и другие компоненты. Производители товаров, в издержки которых входит импортная составляющая, тоже повысили свои цены. Конкуренция заставила (или, скорее, позволила) действовать таким же образом продавцам внутренних товаров и услуг. Психология играла при этом огромную роль, пережив десяток инфляционных лет, люди исходят из крайне высокой вероятности новой вспышки инфляции и поступают соответственно.
Инфляция при стабильном курсе франка сделала импорт товаров во Францию очень выгодным. Кроме того, происходила «беготня капиталов» под видом внешней торговли. Иностранцы, ввозившие во Францию твердую валюту, стремились обменять ее на франки не по официальному курсу, а на свободном рынке; эта валюта либо оседала во Франции, либо использовалась для контрабандного ввоза золота. Хранить часть сбережений в золоте – старая традиция. По оценкам экспертов, в 1958 году частные накопления золота и валюты во Франции примерно в 10 раз превышали официальные централизованные резервы. Результатом стала дефицитность платежного баланса: экономика как бы стремилась восполнить недостаток внутренних ресурсов, черпая их извне. Сложилась обстановка не только финансового, но и валютного кризиса.
К концу 1957 года официальные резервы составляли всего лишь 775 миллионов долларов против 2076 миллионов в конце 1955 года. Столь резкое падение произошло несмотря на то, что Франция в эти годы продолжала получать некоторую финансовую помощь от США, кредиты от МВФ и от Европейского платежного союза.
В последних правительствах Четвертой республики центральной фигурой был Ф. Гайяр, сначала министр экономики и финансов, а с октября 1957 года по апрель 1958 года — премьер-министр. Набор стабилизационных мер, которые попытался провести Гайяр, не отличается особой оригинальностью, но
