Практическая характерология

Эмотивный радикал

Общая характеристика
Внутренним условием формирования эмотивного радикала является так называемый низкий порог эмоционального реагирования (иначе говоря – высокая чувствительность).

Здесь есть о чём поговорить. Во-первых, что такое «эмоциональное реагирование»? Во-вторых, что такое в данном смысловом контексте «порог»? В-третьих, что означает «низкий порог»? Что ж, давайте разбираться последовательно.

Несмотря на разнообразие научных определений понятия "эмоции", большинство исследователей, а вместе с ними и мы – обычные люди, знающие толк в жизни, сходятся в главном. Эмоции – род психических явлений, обладающих рядом особенностей.

Начнём с того, что эти явления – реакции. Они возникли не активно, не сами по себе, в отрыве от происходящих событий, а реактивно, то есть в ответ на некие стимулы. Это реакции неспецифические, т.е. они не привязаны намертво к какому-то определённому объекту (предмету, явлению), как, скажем, понятия или образы.

В сознании человека каждый значимый объект пребывает в виде понятия и/или образа. При этом понятие содержит информацию о сущности отражаемого объекта, а образ – в основном, о его форме. Конечно, эта информация с течением времени и накоплением опыта уточняется, обогащается. Но она всегда является производной от этого конкретного объекта, а не от какого-то другого. Как собственное отражение в зеркале, как тень. Они могут несколько видоизменяться, но это, тем не менее, моё отражение, моя тень. Они существуют, пока существую я. Подойдёт к зеркалу другой человек – и там появится уже не моё, а его отражение...

Вот, к примеру, лопата. Каждый из нас хорошо представляет себе зрительно и понимает, что это за предмет, как он выглядит, для чего используется. В нашем сознании существует и образ, и понятие – «лопата». Зрительный образ является результатом восприятия, понятие – результатом мышления. Образ более конкретный, понятие – более обобщённое, абстрактное. Но и в образе лопаты, и в понятии «лопата» отражена специфика именно лопаты, а не стола, апельсина или самолёта.

Другое дело – эмоции. Нет эмоциональной реакции, которая соответствовала бы исключительно лопате и ничему другому. У разных людей лопаты вызывают разные эмоции: кто-то с энтузиазмом потирает руки в предвкушении удовольствия от физического труда на любимой даче (наконец-то вырвался из мегаполиса!), кто-то брезгливо кривит рот, понимая, что его ждет утомительная и непрестижная работа (чернорабочий в котловане)... С другой стороны, у одного и того же человека одна и та же лопата, но в разных обстоятельствах, в разные периоды жизни вызывает неодинаковые эмоции. Наконец, одинаковые эмоциональные реакции могут вызывать абсолютно разные предметы: например, радость – не только и не столько лопата (вот достала-то уже!), но и новый автомобиль, фляга воды в пустыне и т.д. Иными словами, эмоции отражают не форму и содержание объектов, а скорее их субъективное значение для конкретного индивидуума.

Наконец, эмоции конкурируют с мышлением за поле сознания. Когда происходит активный процесс интеллектуальной обработки информации, эмоции отступают. И наоборот – сильные эмоции вытесняют рациональную оценку происходящего, «выключают» мышление.

Перечисленные выше признаки как раз и позволяют отнести исследуемое психическое явление к эмоциям, и не только отнести, но и глубже познать его суть.

Что же получается? В понятиях сконцентрирована информация о сущности, о наиболее важных, наиболее устойчивых во времени свойствах предметов (явлений) окружающего мира. Однако понятие о предмете – не сам предмет. Понятие – вещь абстрактная. Пока мы его используем в умозрительных рассуждениях о природе вещей, реальные предметы живут своей жизнью, меняются, взаимодействуют с другими предметами и с нами, теряя своё прежнее – субъективное и объективное – значение и приобретая новое и т. д.

Вот для того, в частности, чтобы не упустить этот, остающийся за пределами понятий, но от этого не менее важный, пласт информации, и существуют эмоции – они обеспечивают человеку возможность отражать мир как нечто целое, непрерывное, единое.

Следует ли из этого, что посредством эмоций человек фиксирует в своём сознании абсолютно всё, что происходит вокруг и внутри него? Нет! Информацию, которую улавливают наши органы чувств, психика воспринимает выборочно. И чтобы получить шанс быть отражённым человеческой психикой, объект должен воздействовать на неё с достаточной силой. Сила воздействия, минимально необходимая для того, чтобы вызвать эмоциональный отклик, называется порогом эмоционального реагирования. Люди, у которых этот порог относительно ниже, чем у остальных, получают возможность реагировать на слабые, незаметные для большинства окружающих, сигналы. Они вне зависимости от своего желания, повинуясь собственной природе, чувствуют малейшие изменения ситуации, эмоционально откликаются на мельчайшие детали, нюансы происходящего. Эту особенность психики, накладывающую отпечаток на поведение человека, мы и будем называть эмотивным радикалом.

Эмоции принято делить на «низшие» и «высшие».
Низшие эмоции возникают при непосредственном воздействии раздражителя на органы чувств: положили в рот вкусный кусочек, пощекотали пятки, приняли горячую ванну – почувствовали удовольствие.
Высшие – сопровождают интеллектуальную деятельность. Сначала вырабатывается понятие о происходящем, затем это понятие соотносится с непрерывным контекстом жизни и наделяется субъективным значением («и увидел он, что это хорошо»).

Разумеется, порог эмоционального реагирования для низших и высших эмоций – не одно и то же. Чтобы возник эмоциональный отклик на лёгкое почесывание за ушком, достаточно иметь чувствительную нервную систему. Чтобы эмоционально отреагировать на замечание Остапа Бендера в адрес дипломатов, играющих в теннис: «Класс игры невысокий», – одной чувствительной нервной системы мало. Нужен изощрённый ум, богатый запас знаний, высокая интеллектуальная культура.

Но учитывая эту разницу, мы, тем не менее, отметим, что если человек лишён чувствительной нервной системы, никакой интеллект не поможет ему стать эмоциональным, отражать смысловые нюансы, подобные указанным выше. Поэтому «внутренним условием» эмотивного радикала мы будем считать именно её.

И ещё одно важное замечание. Принято полагать, что чувствительность нервной системы обратно пропорциональна её силе. Это не так! Слабая нервная система рождает тревожность, а не эмоциональность.

Эмоции – это богатые, разнообразные, «спектральные» переживания (от неизбывной тоски до бурной радости; от экстаза до гнева), делающие жизнь человека более насыщенной, глубокой, яркой, требующие энергетических затрат и, самое главное, обеспечивающие постоянство внутренней среды организма, и восстанавливающие психическое равновесие.

Тревога одномерна (либо – есть, либо – нет), тягостна, поскольку она всегда ухудшает субъективное восприятие качества жизни. Она расшатывает психику. Таким образом, человек стремится переживать эмоции и избавиться от тревоги.

И для нас с вами важно не приписывать на поведенческом уровне обладателям эмотивного радикала несвойственной им слабости, низкой работоспособности и т. д. Эмотивный радикал порождает две главные тенденции в поведении человека: альтруистическую (гуманистическую) и эстетическую (гармонизирующую).

Внешний вид
Каким бы ни было реальное телосложение (а оно может быть самым разным по мышечной массе) обладателя эмотивного радикала, на первый взгляд (а возможно, и на второй, и на третий) оно покажется гармоничным.

Главным свойством эмотива является способность чувствовать гармонию и приводить ей в соответствие самого себя и всё, что находится в окружающем пространстве.

Что есть гармония, если не равновесие, не соразмерность во всём, вплоть до мельчайших деталей? Равновесие не только внутри объекта, в его составных частях, свойствах, но и в его положении относительно других объектов, относительно ситуации, в которой он находится. Эмотив чутко реагирует на любое отклонение от этого равновесия и стремится его восстановить.

Поэтому, будь он сам Квазимодо, эмотив найдёт способ элегантно завуалировать недостатки собственной внешности. Что-то он задрапирует тканью, что-то спрячет или, напротив, выделит цветом, что-то загримирует умело нанесённым макияжем... словом, у него получится.

В отличие от истероида, эмотив не намерен во что бы то ни стало привлекать к себе внимание других людей, но он, тем не менее, не останется незамеченным. Его внешность будет яркой в такой степени, чтобы, с одной стороны, не слиться с фоном, а с другой – не мозолить глаза окружающим. Ни больше – ни меньше.

Чувство стиля, вкус, гармония – вот качества оформления внешности, присущие эмотивному радикалу. Всё в нём соразмерно и адекватно внешним и внутренним условиям – цвет и форма волос, глаз, губ, одежды, лака на ногтях, белья, количество и разнообразие украшений... Кроме того, эмотивы не любят острых углов. В том числе и в одежде. Они охотно носят трикотаж. Мягкие, свободного покроя свитеры, пуловеры, платья, шейные платки. При этом избегают тесной, давящей одежды, аксессуаров (галстуков, перчаток, обтягивающих джинсов и т. д.).

Индивидуальное пространство эмотива оформлено не менее гармонично и со вкусом, чем его внешность. В нём обязательно присутствуют произведения изобразительного искусства, художественной литературы, музыкальные инструменты…

Эмотив - не только искушённый и жаждущий новых эмоциональных воздействий зритель (читатель, слушатель), он нередко сам рисует, пишет стихи, музыку, поёт... Все эти занятия и увлечения накладывают своеобразный отпечаток на пространство, обустроенное эмотивом, овеществляются в нём.

Сравните: истероид украсит интерьер собственным портретом; параноик – портретом вождя или авторитетного мыслителя, подарившего ему цель в жизни; эмотив – картиной «Грачи прилетели»; эпилептоид выбросит всё это к чёртовой матери и, покрасив стену в немаркий серый цвет, вывесит на ней таблицу «Распорядок дня» с собственноручными подписями всех чад и домочадцев в графе «ознакомлен».

Эмотивы часто пребывают в элегическом настроении («утро туманное, утро седое…»), которое отражается в их мимике. Эмотива выдают печальные глаза, задумчивые, слегка подёрнутые влагой, мягкий, добрый взгляд. Жестикуляция сдержанная, в плане размаха, амплитуды движений, но экспрессивная, точно и ёмко выражающая искренние переживания, свойственные эмотивам.

Позы эмотивов удобные, свободные, при этом – не стесняющие окружающих. Про таких говорят: «ловок и органичен, как зверь». Действительно, всякий раз, глядя на эмотива, кажется, что он выбрал оптимальную позу – удобную для него и для всех, изящную без наигранности, выигрышную без напряжённости, красивую без претенциозности.

Качества поведения
Эмотив – эстет, он тонко чувствует красоту и глубоко переживает малейшие отклонения от её канонов. Он страдает, глядя на аляповатую мазню вместо живописи или на грубую эклектику, выдаваемую за новое слово в искусстве, слушая фальшивое пение или резонёрство глупца, объявляемое вершиной мудрости (при том, что он способен и в эклектике, и в гротеске уловить гармонию... разумеется, если она там есть).

Это человек истинных, а не наигранных эмоций, сочувствующий, сопереживающий другим людям. Он всегда готов предоставить плачущему свою жилетку, прийти на помощь. По отношению к человечеству эмотив – антипод эпилептоиду. Он альтруист, человеколюбец, он воспринимает боль ближнего зачастую острее, чем свою собственную.

В отличие от параноика, он ценит нужды, чаяния индивида значительно выше, чем абстрактное, с его точ¬ки зрения, «благо общества». Во взаимоотношениях с окружающими эмотив тактичен, он очень внимателен, чуток к происходящему, хорошо улавливает малейшие оттенки настроения собеседника.

Он не может причинить не только физического, но и психологического ущерба. Он не станет «говорить в доме повешенного о верёвке», он скажет только то, что на самом деле будет уместно и поможет разрядить обстановку, и только тогда, когда придёт для этого время.

Эмотив щепетилен в вопросах морали, наделён «нравственным чувством», совестлив.

Определимся с понятиями «мораль» и «нравственность».
Мораль – это формы поведения, допустимые в обществе. Границы морали вполне разумные, щадящие, и общество вправе требовать от своих членов морального поведения. При этом мораль имеет тенденцию меняться, отражая объективные перемены, происходящие в социуме. Мораль вообще во многом зависит от условий,в которых живут люди. Мораль средневековья и современности, бедных и богатых слоёв общества, гуманитариев и естественников, верующих и атеистов – разная. Сегодня она уже не такая, какой была вчера, а завтра будет не такой, как сегодня.

Нравственность же – это представления человечества об идеале взаимоотношений (как с точки зрения формы, так и содержания). Нравственность неизменна с сотворения мира, её постулаты универсальны, одинаковы для всех людей без исключения. При этом требовать от обыкновенного человека исключительно нравственного поведения – утопия. Люди ведут себя по-разному, в том числе и по отношению к морали и нравственности.

Рассмотрим это на примере известных нам радикалов.
Истероиду утешительно думать о своей принадлежности к высокоморальной и высоконравственной части человечества. Он не упускает случая подчеркнуть и продемонстрировать это на людях. На самом же деле, в плане соблюдения моральных норм он весьма нетребователен – ни к себе, ни к окружающим. Он допускает многое, лишь бы не было ненужной огласки. Нравственность, замешанная на глубокой эмоциональности, истероиду вообще чужда.

Мизантропы-эпилептоиды по определению безнравственны, при этом они активно третируют окружающих, заставляя их подчиняться чрезмерно жёстким моральным требованиям (эпилептоидное ханжество). Таким образом эпилептоиды пытаются властвовать над другими от имени общества, на что, собственно, их никто не уполномочивал.

Параноики избирательно подходят к решению проблемы морали. Они хорошо знают, чем индивидуум обязан обществу, но вторая сторона медали – чем общество обязано индивидууму - для них скрыта, как обратная сторона Луны.

Есть только один радикал, обладатель которого не разделяет субъективно мораль и нравственность и старается достичь идеала в повседневных отношениях между людьми, стремится к торжеству добра, милосердия – это эмотив.

Ответственность, добросовестность – качества, которые эмотив проявляет в деятельности. Как часто мы, давая положительную характеристику своим сослуживцам, через запятую перечисляем слова «исполнительный», «добросовестный», хотя это совсем не однокоренные свойства характера. Если исполнительность замешана, скорее, на тревоге, на боязни не сделать что-то вовремя и как следует, то в основе добросовестности лежит стремление не подвести товарищей, не уронить честь коллектива, глубокое чувство долга, ответственности за порученное дело.

Лишь эмотиву по-настоящему близки такие понятия, как «самопожертвование», «патриотизм», «гражданственность» и т. п. Потому что эти понятия как бы не имеют рационального объяснения. «С какой такой радости я должен жертвовать своим здоровьем, жизнью, благополучием? Разве что силой заставят, припугнут…», – так рассуждают многие (но не все!), и находят это логичным. А вообще-то рациональное объяснение самопожертвованию существует. И природа, и общество обязаны жертвовать малым, чтобы сохранить большее. Судьба индивидуума всегда вторична по отношению к судьбе вида.

Человек, живущий эмоциями, и без такой логики – на интуитивном уровне – осознаёт, как следует поступить в критический момент, когда и ради чего нужно «броситься на амбразуру». В таких ситуациях он реализует характерные для эмотивного (и ни для какого другого!) радикала эмоционально насыщенные, «возвышенные» стереотипы поведения.

Как видите, несомненно, весьма привлекательные качества характера сопряжены с этим радикалом. Но диалектика вновь не позволяет нам ограничиться односторонним анализом феномена эмотивности. В каких же случаях человеколюбие, сострадательность, жертвенность, тактичность эмотива оборачиваются во вред ему и окружающим? Как ни парадоксально, таких случаев немало. Когда жизненно необходимо покарать зло (не абстрактное, а вполне конкретное, одушевлённое, персонифицированное), защититься от обидчика, приструнить разболтавшийся коллектив, наладить дисциплину, установить жёсткий порядок, без которого рухнет организация, и т. п., человеколюбие превращается в слюнтяйство, а сострадательность – в попустительство. Добро, как известно, должно быть с кулаками, а эмотивность – добро без кулаков, непротивление злу насилием. (Таким образом мы бросаем добро на растерзание злу – разве это правильно?!)

Задачи
Применение преимуществ эмотивного радикала, разумеется, целесообразно искать в работе с людьми. Эмотиву не нужно напоминать о том, что его коллеги, друзья, близкие, просто окружающие – нуждаются в помощи, в доброжелательном внимании, в моральной поддержке. Что они – обыкновенные смертные, которым свойственно ошибаться, заблуждаться, нервничать по пустякам, болеть, страдать... Эмотив будет переживать внутренний дискомфорт, если его лишить возможности посочувствовать ближнему.

Эмотивы – хорошие воспитатели, сиделки, семейные врачи, психологи, социальные работники. Из них получаются неплохие продавцы, работники сферы услуг и т.п. Следует при этом учитывать, что ничего, кроме сострадания, жалости, внимания, тактичности и т. п., эмотив подарить другим не может. И там, где требуется во благо человека проявить решительность, жёсткость – эмотивный радикал только мешает. Лучший хирург, например, получится не из эмотива, а из эпилептоида, поскольку человека, нуждающегося в экстренной помощи, нужно оперировать как можно скорее и со знанием дела, а не поливать горючими слезами.

Другая группа профессионально важных качеств (и соответствующих им задач), сопряженных с эмотивным радикалом – это эстетизм, развитое чувство гармонии, красоты. Эмотив не выносит пошлости, грубости, дисгармонии (точно так же, как эпилептоид не терпит нечистоты), и это делает его незаменимым редактором, в широком смысле этого слова, любого продукта творческой деятельности. Они – прекрасные оформители, декораторы, дизайнеры. Без наличия эмотивного радикала в характере немыслим хороший художник, музыкант, архитектор и т.п.

Эмотив обладает уникальным даром привносить красоту во всё, чего бы он ни коснулся.

Чего нельзя поручать эмотивам? – Того, что следует вверять эпилептоидам: охрану, расправу, оборону, разведку, контроль… Да уж, в разведку с ними идти нельзя. Эмотив, несмотря на всю свою добросовестность, на этих подобных им участках работы даст слабину, распустит нюни, развесит уши. Он пропустит на режимный объект без пропуска «милого человека, который устал ждать снаружи, замёрз», он даст неоправданную отсрочку необязательному должнику… Он, скорее, сначала выстрелит в воздух, чем сразу в заклятого врага. (Но это скорее – но не всегда! К одному моему знакомому снайперу – а вообще-то он ярко выраженный эмотив, это никак не относится!)

Особенности построения коммуникации
На первый взгляд, никакие рекомендации по улучшению взаимоотношений с обладателями этого радикала просто не нужны. Эмотив сам выберет оптимальный способ общения, извинит неловкость, смирится с бестактностью, будет стараться найти в собеседнике что-то доброе, светлое, хорошее. Да, это так.

Но, прощая многое, эмотив испытывает наиболее сильный, стойкий дискомфорт от одного лишь недостатка – от неискренности. А ложь он распознавать умеет лучше всех. Не пытайтесь его обмануть. Не наигрывайте дружелюбия, расположения, интереса к его персоне. Он сразу же почувствует фальшь и очень огорчится. Нет, он не затаит на вас злобу (как это сделал бы эпилептоид). Он станет думать, что его общество вам в тягость, и постарается отойти на предложенную вами (так ему будет казаться) дистанцию. Доверительность, возможная и желательная между вами, понесёт большой ущерб. Лучше уж откройте ему ваше настроение (пусть не самое радужное), прямо выскажите претензии. В отношениях с эмотивом добрая ссора лучше, чем худой мир. Минутная потеря самоконтроля лучше, чем постоянное ношение непробиваемого панциря, футляра.