Практическая характерология

Тревожный радикал
 
Общая характеристика
Внутренним усло­вием формирования тревожного радикала яв­ляется слабая и малоподвижная нервная система. Она обуславливает прежде всего низкий порог возникновения тревожных реакций, и как следствие, возникает реализация в случае опасности состояния «мнимой смерти». Под «мнимой смертью» мы понимаем бы­стро развивающееся, непроизвольное угасание у живот­ного и человека психической и физической активности в ситуации сильного стресса. В возникновении этого состояния заключен вполне определённый адаптационный смысл. И чтобы лучше его понять применительно к человеку, вначале рассмотрим, как он действует в животном мире.

Природные пищевые пирамиды очень рационально устроены. В частности, чтобы не терять понапрасну ограниченные запасы белка и других ценных органических со­единений, многие плотоядные животные приспособились питаться мертвечиной. Для этого в их организме присут­ствуют ферменты, мгновенно расщепляющие трупный яд – один из самых токсичных в мире – на более простые в структурном отношении, вполне безобидные химические вещества.

В организме хищников, питающихся живой добычей, таких ферментов нет. И их попытка отведать падали приведёт к неминуемой гибели в результате отравления. Поэтому они и проходят мимо животных, которых принимают за трупы – вовсе не из благородства или высокомерия, как можно было бы подумать, а из инстинктивного опасения за собственную жизнь.

В поведении человека «мнимая смерть», так сказать, во всей красе – явление редкое. Значительно чаще наблюдаются различные формы частичного оцепенения, частичного «паралича» воли, вя­лость и рассеянность, неспособность собраться с мыслями в минуту опасности и т. п. Всё это – поведенческие фено­мены, свойственные тревожным натурам.

К тревожным реакциям относятся волнение, беспокой­ство, собственно тревога, страх, ужас, паника. В отличие от эмо­ций (коих – целый спектр), они монотонны и субъективно тягостны. Эмоции способствуют сохранению жизненно важ­ного постоянства внутренней среды организма (т.н. гомеостаз), тревожные реакции нарушают гомеостаз. Поэтому эмоции, чаще всего, хочется переживать, от тревоги все­гда хочется избавиться.

С одной стороны страх (тревога) является важным средством раннего предупреждения об опасности. Однако низкий порог возникновения тревожных реакций приводит человека к ситуации, когда он начинает бояться любых, даже самых незначительных изме­нений обстановки. Вообще опасается новизны в любом её проявлении, что ока­зывает наиболее существенное влияние на стилистику его поведения.

Внешний вид
Спе­цифического «тревожного» телосложения не существует. Но в оформлении внешности «тревожные» являются анти­подами истероидов. Если те из кожи вон лезут, чтобы выделиться на общем фоне, то тревожные пря­чутся от людских глаз, стараются всеми силами слиться с этим самым фоном.

Тревожные выбирают одежду тёмных тонов, неброс­ких цветов: серого, чёрного, коричневого, синего. Предпочитают монохромность костюма. Украшений не любят (речь в данном случае, прежде всего, идёт о женщинах),макияжа стесняются, но боятся отказаться от них совсем, поскольку в этом случае рискуют выделиться из общей массы, погрешив против конвенциональ­ных норм поведения.

Ходят тревожные всегда в одном и том же. Они «при­кипают душой» к вещам и стараются как можно дольше сохранять их в целости. Обращаются с одеждой бережно, аккуратно. Не скупость (производное от эпилептоидного радикала), а боязнь столкнуться с проблемой перемены гардероба, с необходимостью приобрести и начать носить что-то новое лежит в основе подобного поведения. Когда, несмотря на все старания, вещи ветшают и окончательно изнашиваются, тревожные, после мучительных колеба­ний, покоряясь неизбежности, идут в магазин и поку­пают (с третьей или четвертой попытки)... абсолютный ана­лог утраченной вещи. То же самое, но в обновлённом, ва­рианте.

Интересно, что когда истероид сталкивается с челове­ком, одетым в одинаковое с ним платье, он сильно расстраивается. Тревожный в подобной ситуации успокаивается: ура! есть с кем разделить ответственность за выбранный наряд. Таким образом, приобрести обновку для тревожных – проблема, появиться в ней на людях – подвиг. Те из окружающих, кто не принял этого во внима­ние, в своих попытках «улучшить внешность» тре­вожного столкнутся с его сопротивлением. Причём, не столько с явным протестом, сколько со скрытым, завуа­лированным саботажем. Тревожный не хочет наряжаться – и всё тут…

Та же тенденция беречь привычные вещи, сохранять их неизменное месторасположение, с большим трудом и внутренней борьбой приобретать что-то новое (но ни в коем случае не выбивающееся из установленного раз и навсегда неброского имиджа!) прослеживается и в оформлении пространства. Место, где обитает человек, наделенный тревожным радикалом, узнаешь сразу. Там всё чистенько, опрятно, нет ничего лишнего, немногочисленные предметы строго на своих местах.

Именно, что немногочисленные. У эпилептоидов тоже всё аккуратно, но они смело оперируют большим числом предметов, разнообразных вещей, без конца классифици­руя их, сортируя, раскладывая по полочкам. Когда собственных полочек эпилептоиду уже не хватает, он протягивает руки к чужим, осуществляя вынужденную (сами ведь не могут навести порядок!) экспансию. Эпилептоид расширяет границы занимаемого им про­странства; тревожный – суживает до «прожиточного минимума». Эпилептоид постоянно покушается на чужую сферу компетенции; тревожный рад бы отказаться от час­ти своей, лишь бы его оставили в покое. В этом принципи­альное отличие указанных радикалов. Хотя в них и много общего. Эпилептоид боится жизни не меньше тревожного, но ему хва­тает сил агрессивно защищать свою территорию и диктовать свои условия тем, кто их готов выслушивать, а тревожный бывает деморализован собственным страхом. Возможно, тревожный ра­дикал – есть некое качественное продолжение эпилептоидного, следующий этап развития органических изменений в нервной системе.

Пространство тревожных не похоже также и на про­странство истероидов. И не только тем, что у истероидов предметы, создающие интерьер, яркие, цветастые, запоминающиеся, а у тревожных – блёклые, тёмные, нарочито заурядные. Истероиды персонифицируют свое пространство, чётко обозначают, кто в нём обитает, кто осчастливил его своим присутствием: повсюду их фотографии и живописные портреты, именные кубки, грамоты, открытки, книги с дарственными надписями типа и т.п. Тревожные, напротив, избегают подобной самопрезентации. Их пространство безлико, оно словно никому конкретно не принадлежит.

Среди вещей, особенно дорогих тревожным - амулеты, обереги и т.п. Их немного, часто – всего один, но такой, с которым тревожный человек идёт по жизни, не расставаясь. Подобный амулет хранится с особой тщательностью, в самые тяжёлые минуты играя роль клапана, через который отводится излишек страха. К нему обращаются с молитвой, заклинанием: «Спаси, сохрани, избавь, укрепи дух.» и т.д. Потеря амулета для тревожных равносильна потере близкого друга. При этом они могут надолго потерять душевное равновесие.

Позы тревожных, их мимика и жестикуляция весьма сдержанны, нередко как бы вообще отсутствуют. Их дви­жения настолько невыразительны, что их трудно разглядеть, а тем более запомнить. Они все время «сидят на краешке стула», боясь привлечь к себе излишнее внимание. Можно находиться с тревожным в одной комнате и не чувствовать, что он рядом. Не потому, что человек будет специально прятаться, скрываться. В том-то и дело, что он просто будет вести себя, как всегда, тихо и незаметно, что естественно для него. Единственное, что более или менее отчётливо отра­жается на лицах тревожных, так это оттенки страха (при длительном стрессе – хронического).

Тревожные разговаривают обычно мало, негромко, их голос монотонный, слабо модулированный. Вместе с тем, значимым с психодиагностической точки зрения является контраст поведения тревожных в привычном и в новом для них окружении. Тревожная тенденция имеет свойство несколько уга­сать, отступать на задний план, когда её обладатель нахо­дится среди друзей, в предсказуемой комфортной обстановке. И тогда другие радикалы, составляю­щие реальный характер, выходят вперёд, формируя иной стиль поведения.

Качества поведения
Тревожный радикал наделяет своего обладателя такими качествами, как боязливость, неспособность на реши­тельный шаг, склонность к сомнениям и колебаниям во всех жизненных ситуациях, мало-мальски отличающихся от привычной. Говорят: семь раз отмерь, один – отрежь. Тревожный радикал отмерит семьдесят семь раз, и после этого всё ещё будет пребывать в раздумьях – стоит ли отрезать?
Тревожный человек, говоря словами Чехова (рассказ «Припадок»), «сторожит каждый свой шаг и каждое своё слово, мнителен, осторожен и малейший пустяк готов возводить на степень вопроса». Есть ли в этой совокупности родственных качеств социально позитивный смысл? Безусловно, есть! Как есть смысл, например, в автомобильном тормозе. Попробуйте-ка обойтись без него…

По сути, проявляя присущую ему осторожность, тревожный требует от любого, кто стремится к новизне, к внедрению новых условий и правил жизни, по-настоящему убедительных доказательств объективной необходимости перемен, продуманности, взвешенности вносимых предложений. Препятствуя нововведениям, тревожный ревностно хранит традиции – и производственные, и бытовые, и мировоззренческие. По их мнению, вообще ничего в мире не нужно менять. Пусть всё остается как прежде – чинно и благородно. Тревожный – истинный консерватор.

Существуют, как известно, две основные тенденции в развитии природы и общества: изменчивость (приобретение новых полезных свойств), и наследственность (консервация лучшего, что удалось приобрести на предшествующих этапах эво­люции). Тревожные олицетворяют собой, точнее всемерно поддерживают – наследственность. С тем лишь очень важным добав­лением, что они стремятся консервировать не всегда действительно лучшее, а лишь – привычное.

В деятельности тревожные исполнительны, пункту­альны, организованны, потому что страшатся, не выполнив задания в установленный срок, оказаться в нестабильной, непредсказуемой ситуации. При этом, прежде чем взяться за работу, они пытаются всячески минимизировать сте­пень своей ответственности, для чего добиваются от руководителя чёткой постановки задачи, подробных инструкций «на все случаи жизни». Занудный тревожный исполнитель будет «доставать» своего начальника бесконечными вопросами типа: «А если… как тогда поступать? А вдруг… тогда что?» И, вполне вероятно, утомленный шеф сочтёт за благо перепоручить это задание другому сотруднику. В этом случае тревожный, внутренне ликуя, не преминёт упрекнуть руководителя в непоследовательности: дескать, сам не знает, чего хочет – то «сделай» ему, то «не делай».

Но уж если берутся за что-то тревожные, то постепенно «врастают» в порученное им дело, в избранную профессию, с каждым годом осваивая её всё прочнее и детальнее, во всех нюансах. Кроме того, им психологически комфортно приходить каждый раз в один и тот же кабинет, садиться за один и тот же рабочий стол. Поэтому они не изменяют своему поприщу – служат верно и долго. Это именно тревожные отмечают сорока-, пятидесятилетия работы на одном месте, на одном предприятии (нередко в одной и той же должности!). Действительно, тревожным в тягость осуществление руководящих функций, поэтому часто, будучи хорошими, опытными профессионалами, они категорически отказы­ваются от предложений занять должность начальни­ка, пусть даже самого маленького.

В общении с окружающими тревожные также прояв­ляют избирательность и постоянство. Они долго присматриваются к человеку, прежде чем пойти на постепенное сокращение межличностной дистанции. Но тем, кого они «подпустили поближе», к кому привыкли, тревожные остаются преданными на долгие-долгие годы, нередко на всю жизнь. Таким образом, круг их близкого общения весьма узок, и может состоять из одного-двух друзей детства.

Важно понимать, что наличие тревожного радикала НЕ делает общение более доброжелательным, гармоничным, «сердечным». Тревожные вовсе не добры, не приветливы, не деликатны. Они лишь предпочитают держаться на расстоянии и помалкивать, когда их не спрашивают.

Задачи
Диапазон за­дач, с которыми способен, в принципе, справиться тре­вожный, на удивление не так уж и узок. Тревожного можно научить выполнять многие виды работ, в том числе довольно рискованных, объективно опасных. Но при одном непременном условии – учить его надо будет долго, постепенно, «шаг за шагом», причём шаги должны быть очень маленькими, осторожными. Не дай бог – испугается!
Тревожный должен привыкнуть ко всему новому, что ему навязала жизнь. Появится привычка – тревога несколько отступит. Нередки ситуа­ции, когда тревожный вначале яростно сопротивляется переменам, затем, приспособившись, притерпевшись к новому положению вещей, не менее яростно возражает против попыток вернуться к старому.
Лучше всего, комфортнее, ему, разумеется, справлять­ся с рутинной, монотонной работой. Хуже всего – с деятельностью, предполагающей необходимость принимать самостоятельные ре­шения, тем более, не имея времени на их подготовку и осмысление – смело, экспромтом, на свой страх и риск.

Особенности построения коммуникации
Общаясь с тревожным, следует избегать проявлений, прежде всего, истероидности и гипертимности. Тревожный, опасаясь негативных для себя последствий, интуитивно сторонится и не одобряет поведения людей, жаждущих публичного признания («выскочка, – думает он про таких неприязненно, – болтает, обещает... ещё беду накличет»), а также готовых пуститься на любую авантюру. Тревожные ценят в людях последовательность, постоянство, скромность, отсутствие амбиций и планов переустройства мира (из-за этого, как вы понимаете, дос­таётся от них и параноикам).

Испытывая нечто вроде благодарности к эпилептоидам за их настойчивость в установлении и поддержании строгого порядка, тревожные, тем не менее, боятся эпилептоидной грубости и излишней требовательности. Часто вместо покорности, повиновения и исполнительности, к которой склонны, они обнаруживают в ситуации прямого контакта с обладателями этого мизантропического ради­кала всё ту же несостоятельность, впадая в «мнимую смерть».

Очень любят общество эмотивных, но не чувствуют в них необходимой опоры, защиты.

Грубыми ком­муникативными ошибками в отношении тревожного будут:
а) озадачить его и оставить без моральной и информа­ционной поддержки, один на один с непредсказуемо раз­вивающимися событиями;
б) поставить его в условия, требующие быстрого при­нятия решения (независимо от степени сложности решае­мого вопроса);
в) отказаться от ранее достигнутых договоренностей, резко изменить согласованные с ним правила коммуника­ции, пусть даже очевидно для пользы дела.

Во всех этих случаях он испытает сильный психологи­ческий дискомфорт, приостановит свою активность («мни­мая смерть»), а вас запишет в «непредсказуемые», что в устах тревожного является наихудшей оценкой человека. Возобновить с ним контакты после этого будет крайне сложно.


P.S. Вот и рассмотрены все семь типов радикалов. По этому поводу хочу заострить ваше внимание на том, что это – семь отдельных кусочков мозаики. Да, количество кусочков в данном случае теперь полное, и они сами по себе достаточно большие, яркие и информативные – однако мы имеем перед собой ворох разбросанных в беспорядке кусочков – картинки ещё пока нет! Характер пока ещё – НЕ выявлен! Работа – НЕ закончена! Нам ещё только предстоит применить эту информацию, и аккуратно начать ею пользоваться для описания конкретного человека… Чем мы и займёмся!