Депутат Госдумы России Илья Пономарев очень разумно подвергает критике с пророссийской точки зрения вторжение президента Владимира Путина в Украину, о чем пишет обозреватель Джексон Дил 9 июня в газете «The Washington Post».
В Российской Федерации один депутат против путинской повестки дня.
Джексон Дил пересказывает слова Ильи Пономарева о том, что Россия и Украина связаны неразрывно историей и культурой. Однако Владимир Путин с началом военных действий толкнул Киев в объятия блока НАТО и гарантировал позицию украинцев против всякого союза с Кремлем.
Обозреватель указывает, что депутат Пономарев систематически очерняется в различных государственных СМИ и в центре столичного мегаполиса на баннере в виде «национал-предателя». Он есть одним из последних оппозиционных голосов в Москве и живым примером в драматическом развороте России.
Московский режим не переживет поражение на Украине.
Пономарев патронировал фонд «Сколково», призванный привлекать капиталы и предпринимателей. Сейчас эта инициатива несозвучна нынешнему режиму, позиционирующему себя противоположно Западу и его идеологическим ценностям. Эксперты редакции «Новости мира» журнала для инвесторов «Биржевой лидер» полагают, что этот нардеп превратился из члена лояльной Кремлю оппозиции в подлинного диссидента.
Илья Пономарев, подобно многим другим, не предвидел рывок Владимира Путина к правому русскому национализму. Кремлевский режим сейчас «бонапартистский», зависящий от международного авантюризма и потворства популистским настроениям россиянам. Те же пользуются социальной поддержкой государства.
Скандальный народный депутат уверен, что Путин, похоже, обречен. Толчок к краху будет не внутри России, а какое-то событие за ее границами, скорее всего на Украине. Из-за этой страны кремлевский вождь попал в цепкий капкан. Если он попытается снизить напряженность и отступит, то националисты посчитают его предателем и слабаком. Если же Москва продолжит помогать вооруженным сепаратистам, бегство капитала из России продолжится.
Владимир Путин не может позволить себе поражение от Украины. Режим в Кремле этого не выдержит. Борьба на украинском направлении гораздо опаснее, чем осознает это большинство на Западе.
Разговор с Порошенко – не прекращение войны, а лишь краткая передышка.
После пятнадцатиминутного разговора во французской Нормандии Порошенко и Путин как-то удачно сошлись в трех вопросах.
Во-первых, Москва шлет посланника в Киев. Очевидно, речь не идет о беспомощном Михаиле Зурабове или Владимире Лукине, которого с насмешкой послали ранее в Киев для «предотвращения революции». Вероятно, это фигура, которая сопоставима с Владиславом Сурковым. Она должна быть готова к детальному и проницательному обсуждению всех нюансов в конституционной реформе. Россия тем самым намерена быть стороной, которая участвует в определении и построении будущей конституционной архитектоники в украинском государстве. Наивно или амбициозно? Теперь очень многое зависит от того, как переговорщика воспримут на берегах Днепра в Киеве и насколько президент Порошенко и его правительство могут учитывать различные «пожелания» от «доброго следователя».
Второй вопрос как бы сопроводительный, касающийся аннулирования решения Совета Федерации о разрешении использования российских Вооруженных Сил за границами страны. Это уже некая гарантия, что войны все же не будет. Другими словами, речь о том, чтобы опустить револьвер с виска братского государства. Это станет сильным сигналом к сепаратистам: дескать, нашей поддержки не ждите.
Ну и третий вопрос о совместном закрытии границы. Москва вроде соглашается на прекращение неофициальной технической поддержки сепаратистам, которой, согласно официальной риторике, и не было вовсе. А значит, ждать реальные подвижки вряд ли здесь стоит. Однако при условии отказа от военного вторжения восточный украинский сепаратизм делается полностью маргинальным. Москва в этой ситуации может делать лишь один шаг в качестве благодарности «ополченцам» за их содействие плану «принуждения киевских властей к диалогу»: договориться на амнистию (хотя, вероятно, она будет довольно ограниченная, поскольку ситуация уже далеко зашла), а для так называемых «непримиримых» – быстро подготовить некоторые безопасные пути их отхода (Порошенко уже заявил, что с «абверами» и «стрелками» разговоры будут короткими). Президент России поручил ее пограничной службе ФСБ усилить охрану госграницы с Украиной для избежания незаконных пересечений и переходов. Понимание же законности у Киева и Москвы, мягко говоря, не совсем сходится, значит, ничего, кроме декорации, здесь нет.
Поэтому основания для оптимизма жиденькие. Об этом свидетельствует и тревожный грузинско-российский опыт. Михаил Саакашвили с приходом к власти в ходе «революции роз» первый визит нанес в Москву. Владимир Путин проговорил с ним около 3 часов. После беседы Кремль назвал Михаила Саакашвили ответственным политиком и партнером, с которым можно говорить предметно и откровенно. Тогда Саакашвили сам признавался, что ехал «с протянутой рукой» в Москву. Протягивать ему руку долго не надо было: скоро начались резкое похолодание межгосударственных отношений и торговые войны, сопровождаемые шпиономанией. Как результат, произошел разрыв дипотношений и настоящая война.
В украинском же кризисе Кремль, в отличие от столкновения с Грузией, принял решение действовать с конца и прихватить сначала Крым. Теперь же некоторые кремлевские головы хотят, чтобы Петр Порошенко приехал в первопрестольную с «протянутой рукой».
