Причинами дорогостоящих войн, несущих отрицательные последствия даже для победивших стран, являются личный престиж и политическое господство вопреки национальным интересам, о чем утвеждает 18 августа статья в The New York Times лауреата Нобелевской премии по экономике, известного американского экономиста и публициста Пола Кругмана.
Прошло сто лет, как началась Первая мировая война. Ее многие определяли как «войну для прекращения любых войн». К сожалению, они продолжаются. Теперь же, когда своими заголовками украинские газеты пугают все более и более изо дня в день, наступило самое подходящее время узнать их причины.
Когда-то могли войны вестись для выгоды и развлечения. Приход в Малую Азию античных римлян или же завоевание Перу Испанией были ради серебра и золота. Подобное происходит до сих пор. Эксперты редакции «Новости Украины» журнала для инвесторов «Биржевой лидер» полагают, что влиятельное исследование оксфордского экономиста Пола Кольера, которое спонсировал Всемирный банк, доказало, что главным предвестником гражданской войны, одинаковым для всех бедных государств, является наличие отнимаемых незаконным образом ресурсов, например, бриллиантов.
В доиндустриальном мире войны больше напоминают разборку семейных криминальных кланов, чем борьбу за принципы.
Такая особенность войн характерная и нашим дням. Даже богатая и современная страна в войне (пусть и успешной) терпит вред. В знаменитой книге «Великая иллюзия», изданной в 1910 году британским журналистом Норманом Анджелом, утверждалось о «военной мощи как экономически и социально бесполезной». Автор обратил свое внимание на тот факт, что с изобретением телеграфа, железных дорог и пароходов страны по всему миру стали как бы взаимозависимыми. И войны обязательно причиняют существенный экономический вред любому их участнику, даже победившему. К тому же извлечь золотые яйца из сложной экономической системы трудно, не убивая гусей при этом.
В современной мировой действительности война является слишком дорогой вещью. Например, приблизительные оценки возможных затрат Соединенных Штатов на иракскую войну (включая ветеранские пенсии) составляют не менее триллиона долларов, то есть в несколько раз превышают показатели внутреннего валового продукта Ирака.
Современные страны, таким образом, не могут достичь обогащения в войнах. И все же они продолжаются, поскольку не всеми политическими лидерами делаются верные расчеты.
Это лишь как бы предположение, но представляется, что президент России Владимир Путин посчитал легким делом свержение правительства Украины или же, по крайней мере, захват большого куска украинской территории «по дешевке» – путем сомнительной небольшой помощи для повстанцев, в результате чего эта земля, дескать, падет к его ногам. Но пусть читатели вспомнят, что президентская администрация Буша в США оценивала перед самой войной свержение Хусейна и установление нового иракского правительства не более чем в шестьдесят миллиардов американских долларов.
Главной проблемой является то, что те или иные государства пытаются часто извлекать политическое преимущество из войн, даже если они не находятся в соответствии с национальными интересами.
Недавно Джастином Фоксом, исполнительным редактором в журнале Harvard Bisiness Review, сделано предположение, что корень украинского кризиса может произрастать из нестабильной экономики Российской Федерации. Экономический рост при Владимире Путине шел, однако был, очевидно, невнятным. И положение дел на Украине стало необходимо для отвлечения внимания от экономики.
Подобные веские аргументы приводятся по поводу иных войн, на первый взгляд кажущимися бессмысленными. Например, аргентинское вторжение в 1982 году на Фолклендские острова. Можно объяснить это желанием правящей хунты как-то отвлечь общественное внимание от экономического краха (одако не у всех согласие с такой трактовкой).
Факт в том, что народные массы в военное время почти всегда сплачиваются вокруг политического лидера вне зависимости от того, какой он ужасный и война какая бессмысленная. Деятели аргентинской хунты стали чрезвычайно популярными в короткий срок в ходе Фолклендской войны.
Так же на какое-то время из-за «войны с терроризмом» тогдашний президент Соединенных Штатов Джордж Буш получил народное одобрение на высшем уровне. А рейтинги Владимира Путина взлетели с началом украинского кризиса.
Несомненно, вывод о том, что конфронтация с Киевым нужна Путину лишь для укрепления авторитарной власти, есть упрощение. Однако в нем есть доля истины, рисующая пугающую перспективу будущего.
Прежде всего, необходимо побеспокоиться, чтобы не было обострения конфликта на украинской земле. Тотальная война повредит сильно российским интересам, однако президент Путин может воспринимать сворачивание вооруженного противостояния на Донбассе неприемлемым для его государственного престижа.
Если же нелегитимными авторитарными режимами владеет желание помахать саблей в то время, когда уже они не способны к демонстрации ее приличной техники владения, то подумайте о возникающих в будущем стимулах китайских правителей во время приближения к концу их национального экономического чуда (в скором его окончании убеждены очень многие экономисты). Начало войн есть плохой идеей. Однако они происходят.
