За 25 последних лет постсоциалистические страны серьезно трансформировали собственное политическое устройство и нацэкономику. В среднем они прошли большой путь и стали похожи на другие государства с таким же уровнем доходов. Подушевые доходы здесь росли, но средние показатели скрывают в себе довольно разительный разброс. "Освободившись от острой необходимости следовать модели, которая навязана Москвой, постсоциалистические государства стали во многом друг от друга отличаться в разных отношениях", - отмечают А. Шлейфер (профессор Гарвардского университета) и Д. Трейсман (профессор UCLA). Об этом передает Foreign Affairs.
Переходные нацэкономики: черепахи и зайцы.
Почему одни из постсоциалистических стран развивались намного лучше других? Почему сегодня Польша — демократическое государство с либеральной рыночной экономикой, общий доход которой с 1990 года вырос больше чем вдвое, а Туркменистан — полутоталитарная нефтяная страна, экономика которой не реформирована? Одно из первочередных объяснений в том, что развитие было сильно заторможено слишком уж радикальными реформами. Некоторые эксперты считают, что государства, которые берутся за свои реформы методично и не торопясь, достигают в этом плане лучших результатов. Как писал еще в 2002 году экономист Дж. Стиглиц, "градуалистская политика в своей краткосрочной перспективе приводит к менее болезненным шокам и большей политической, а также социальной стабильности, а вот в долгосрочной — к более стремительному развитию: в соревновании черепахи и зайца первая опять побеждает".
"Но, - отмечают А. Шлейфер и Д. Трейсман, - факты говорят об абсолютно противоположном". Используя оценки ЕБРР, они разделили постсоциалистические государства на три большие группы. Страны, которые за три первых года своего переходного периода улучшили оценки собственной реформированности по шкале ЕБРР больше чем на 40 процентов, названы "радикальными реформаторами". При этом вторая группа — те страны, показатель которых увеличился на 25-40 процентов ("градуалисты"). Третья группа — все те, у которых рост их показателей оказался еще ниже. "К "радикалам" по данному критерию отнесено было 9 стран: Чехия, Венгрия, Киргизия, страны Балтии, Польша, РФ и Словакия", - передают специалисты издания "Биржевой лидер".
Как оказалось, на самом деле болезненность проведения рыночных реформ была самой незначительной у группы именно радикальных реформаторов. Да, в первые несколько лет подушевой ВВП в этих странах падал намного быстрее, чем у "градуалистов". Но уже спустя три года "радикалы" внезапно вырываются вперед, сильно опережая остальных. Вместе с тем третья группа государств, наименее реформированных, это все время плетется в хвосте. В конечном счете "градуалисты" наверстывают упущенное, но после болезненного и долгого отставания от все тех же "радикалов". Показатель потребления домохозяйств у "градуалистов" также восстанавливался намного медленнее, чем в странах, которые кардинально и решительно перевели нацэкономику на рыночные рельсы. У последних намного быстрее стабилизировался показатель инфляции. Наименее реформированные страны (например, Армения и Македония) сильнее всего пострадали от безработицы.
Нет абсолютно никаких оснований полагать, что постепенность в организации реформ уменьшает их острую болезненность. Все имеющиеся данные говорят об абсолютно противоположном. Именно зайцы, а никак не черепахи побеждают в гонке, причем с явно заметным отрывом. Если бы в течение двадцать одного года страна-"градуалист" развивалась с такой же скоростью, что и "радикальный реформатор", то ее дополнительный ВВП за данный период был бы 140 процентов (в постоянных ценах) от уровня ВВП в 1990 году.
Первоначально многие надеялись, что все без исключения постсоциалистические страны очень быстро станут похожими на западные страны. В действительности они оказались похожими на своих ближайших соседей — страны, не имевшие никакого социалистического опыта. Для одних это значило шаг вперед, для других — шаг назад. Страны Балтии стали более похожими на Финляндию, а вот кавказские — на Иран и Турцию, Центральной Азии — на Иран и Афганистан. При этом Центральная Европа тесно сближалась с Германией и Австрией, но также во многом тянулась и к своим восточным соседям.
Вместе с тем есть исключения. Беларусь намного авторитарнее своих ближайших западных соседей. Но в большинстве случаев, внезапно избавившись от давления со стороны Москвы, экс-союзники бросились в совершенно противоположном направлении, стремясь побыстрее слиться со своим вполне естественным окружением. Чем богаче, экономически свободнее и демократичнее были соседи той или иной постсоциалистической страны по ту сторону известного "железного занавеса" в 1990 году, тем богаче, либеральнее и демократичнее становится страна в процессе своего переходного периода.
Такого рода закономерность касается и многочисленных более детальных показателей, к примеру, доли учащихся в колледжах, количества потребления алкоголя и даже статистически ожидаемого показателя продолжительности жизни. Вероятно, и в 25 следующих лет траектории развития данных стран по-прежнему находиться будут под влиянием именно двух сил — динамики экономической глобальной модернизации и географически ближайших стран.
