В конце 2014 года президент РФ ввел в действие новую российскую оборонную стратегию. Разбор документа и сопоставление его с предыдущей доктриной Кремля свидетельствует о том, что Москва переоценила угрозы государственной безопасности, слишком серьезно отнеслась к угрозам военного характера. Также заметно, что в новой стратегии смешиваются как наступательные, так и оборонительные элементы, и несколько изменена концепция оснащения вооруженных сил.
Серьезные изменения претерпела оценка международного положения в мире. В последней версии доктрины возник тезис о пошаговом перераспределении влияния в пользу интересов новых центров экономического роста и политического притяжения.
В новой доктрине появился пункт о том, что военные опасности смещаются в сторону информационного пространства и во внутреннюю сферу Российской Федерации. Информационные угрозы, судя по всему, связаны с работой иностранных СМИ и информационных сетей. Это изменение дает возможность предположить, что в скором времени произойдут изменения в политике России в сторону ужесточения контроля над иностранным сегментом информационной сферы, а также ограничением доступа к антироссийским инфоресурсам на территории РФ.
Новая доктрина говорит о том, что в Москве не верят в возможность широкомасштабных военных действий против РФ, этот вывод следует из оценки ядерного потенциала страны и возможности нанесения массированного ядерного удара. Но с другой стороны документ указывает, что на целом ряде направлений опасности столкновений для России усиливаются.
Также возможность дестабилизации внутриполитической ситуации в стране признается очень высокой – имеются в виду провокационные действия с использованием информационных ресурсов для раздувания массовых протестных настроений и развязывания ряда локальных конфликтов для дестабилизации ситуации в соседствующих с Россией странах.
Произошли изменения с характеристиками угроз от НАТО, вместо стремления в наращивании силового потенциала сейчас отмечается наращивание силового потенциала. Отмечается также рост дестабилизации в «некоторых регионах» и государствах, а также подрыв региональной и глобальной стабильности. Речь, скорее всего, идет не только об Украине, но и еще о регионах Центральной Азии. Предыдущая доктрина упоминала только о риске таких сценариев.
Абсолютно новой угрозой в доктрине 2014 года есть применение военной силы на территориях сопредельных государств, что нарушает Устав ООН, равно как и другие нормы международного законодательства.
Россия опасается напряженности на Кавказе.
Более широко трактуются угрозы со стороны глобального терроризма – появилось описание рисков с использованием в терактах радиоактивных веществ и токсичных химических веществ. Также в первый раз упоминается возможный вызов со стороны международной организованной преступности. Имеется в виду незаконный оборот оружия и наркотиков. Эти угрозы, очевидно, сформулированы ввиду ожидания изменении ситуации в Афганистане после вывода из него контингента войск НАТО. Прогнозируется эскалация напряженности на Кавказе.
В перечень потенциально опасных объектов, расположенных на территории России, теперь присоединили объекты фармацевтической и медицинской промышленности. Возможно, это связано с распространением вируса Эбола.
Обращает на себя внимание, что новая редакция содержит упоминания о ведении гибридной войны против России. Из новых угроз военного характера упоминаются только беспилотники и автономные морские аппараты, а также автоматизированные управляемые образцы вооружения. Эти виды вооружений уже попали в список государственного оборонного заказа.
Информационная безопасность основной приоритет оборонной доктрины.
В прочем, новые угрозы безопасности России включают в себя информационную безопасность и угрозу воздействия на противника на всю его территорию одновременно в глобальном информационном пространстве. В прежней редакции основной упор делался на реальные военные угрозы.
Новая редакция ставит задачи создания системы управления полным жизненным циклом и производством вооружения, специальной и военной техники. Это делается в свете поставленной задачи импортозамещения.
Впервые отдельно отмечено сотрудничество в военной сфере со странами-участницами БРИКС. Также упоминается содействие построению новой модели безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, которая будет основана на внеблоковости. Этим Кремль закладывает концепцию глобального военного присутствия в регионе, но, скорее всего, реализация будет проблематична.
Большое внимание уделяется вопросам безопасности в космическом и околоземном пространстве.
Интересен пункт, в котором говорится о том, что применение вооруженных сил осуществляется на основе постоянного анализа военно-политической ситуации. Это входит в разрез с заявленной оборонной позицией России. Применение войск на основе заблаговременного анализа говорит о том, что имеется в виду наступательно-агрессивный характер ведения боевых действий.
В 22 пункте доктрины говорится, что Россия полагает правомерным применение вооруженных сил в случае агрессии в отношении своей территории и союзников, а также для защиты своих граждан находящихся за пределами Российской Федерации.
Смешение оборонных и наступательных элементов в новой доктрине может свидетельствовать о декларативности этого документа, его основной задачей, скорее всего, является желание показать миру себя в роли жертвы на мировой арене.
