События минувшего года многих россиян и украинцев заставляют по-другому посмотреть на формулировку «братский народ». Павел Казарин утверждает, что бескровная аннексия Крыма разделила народы окопами. Об этом сообщают корреспонденты раздела «Новости Мира» онлайн-издания для трейдеров «Биржевой лидер» со ссылкой на «Крым. Реалии».
В своей публикации обозреватель, журналист и телеведущий Павел Казарин рассмотрел обстоятельства прошлогодней аннексии Крымского полуострова, почему украинские военные не открыли огонь по «вежливым войскам» и какими на самом деле стали последствия операции. Он уверен, что оккупация Крыма будет предметом изучения в будущем, как пример самого бескровного захвата территории. Однако прошлогодние мартовские события стали своеобразным водоразделом между двумя народами.
Казарин констатировал, что довольно распространенными на данное время являются размышления о том, как могли развиваться события в случае оказания сопротивления украинскими военными в Крыму. В этих размышлениях одно из ключевых мест занимает то, что в прошлом году Крымом гуляли «зеленые человечки», военные без опознавательных знаков, принадлежность которых к российской армии была признана Кремлем лишь через некоторое время.
Однако никакого сопротивления со стороны расквартированной на полуострове 80-тысячной группировки украинских военных не было. За все время аннексии погибло лишь три человека, что можно назвать идеально гуманным вариантом, учитывая масштабы происходящих событий. Тем не менее отпор «вежливым войскам» вряд ли представлял бы собой сложную задачу для военных из полуострова. Казарин указал на ряд причин, в силу которых сопротивления не было:
- сильно развитая национальная идентичность у жителей полуострова – русскими или украинцами они себя не называли, только крымчанами. Воинские части были укомплектованы местным населением, которое к Майдану относилось со скепсисом и кровопролития на полуострове пытались всячески избежать;
- правовой вакуум в Киеве. С юридической точки зрения сбежавший президент продолжал оставаться легитимным, статус «исполняющий обязанности президента», которым наделили Турчинова, давал военным право сомневаться в законности приказов. После 23 лет простоя украинской военной машины одного только распоряжения Турчинова вряд ли хватило бы, чтобы заставить ее двигаться. С точки зрения законности власти, условия для аннексии полуострова создались идеальные;
- рассчитывать на высокий боевой дух военных вряд ли приходилось, поскольку на протяжении 23 лет украинская армия была чем-то типа атавизма, нелюбимого пасынка. Будапештский меморандум давал основания для ощущения защищенности, финансирование армии урезалось, воинская служба не считалась престижной работой;
- в последние недели противостояния на Майдане в обществе ходили слухи о том, что для подавления протеста могут быть введены в Киев армейские части. Несложно предположить, что крымские солдаты сочувствовали коллегам из внутренних войск и «Беркута» и не были слишком лояльно настроены к новым властям;
- с командованием некоторых воинских частей переговоры велись заблаговременно. Известным примером является переход Дениса Березовского на сторону оккупантов через сутки после назначения его на должность ВМС. Некоторые военнослужащие, которые присягу предать не пожелали и выехали на материковую Украину, объясняли затем, что лояльностью командиров частей повышенной боеготовности российские военных заручились заранее.
Еще год назад в российских солдатах украинцы врагов не видели.
Однако обратил Казарин внимание на то, что все вышеперечисленные причины не являются главными, ключевой роли в принятии решения о «сдаче» Крыма они не играли. Журналист констатировал, что еще год назад в российских военных украинские коллеги видели представителей братского народа, но никак не врага.
В марте прошлого года в Украине Россия воспринималась в большинстве случаев, как страна братская. В Крыму российские солдаты рассматривались как соседи по воинской части. Воспринимать российского солдата, как неприятеля, мешал багаж прошлого, культурные и семейные связи. Совокупность этих факторов однозначно помешал бы многим крымским военным нажать на курок.
Похожая ситуация, по словам Казарина, наблюдалась в Чехословакии 1968 года. Советская армия, которая вошла в Прагу, изначально не рассматривалась, как вражеская. В советских военных никто не стрелял не потому, что приказа не было, а в силу восприятия их, как освободителей города во Второй мировой войне. После событий «пражской весны» отношение к советским солдатам изменилось поразительно и не в лучшую сторону.
По аналогичному сценарию происходила аннексия Крымского полуострова – когда «зеленые человечки» появились, украинская армия огонь не открывала не только потому, что приказа не было, но и врага в оккупантах украинцы не видели. Ощущение родства, испытываемое по отношению к россиянам, исчезло не сразу даже после аннексии полуострова. Лишь к лету, когда конфликт на Донбассе перешел в теперешнюю, ожесточенную форму – чувство это пропало.
Только летом прошлого года, по убеждению Казарина, стало понятно, что в любой ситуации, аналогичной Крымской, украинская армия будет отстреливаться и оказывать сопротивление. Весь запас «общего» и «братского» был растрачен украинцами еще прошлогодней весной.
