Отношение к украинско-российскому кризису со стороны общественности охарактеризовал Павел Казарин. Он отмечает, что логика людей, которые пытаются быть «над конфликтом», удобна, но неверная, об этом сообщают журналисты раздела «Новости Мира» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «Крым. Реалии».
Присутствие в украинском и российском обществе людей, которые во время, когда между странами идет необъявленная война, пытаются быть «над схваткой», оценил журналист, обозреватель и телеведущий Павел Казарин. Логика описанных им людей обычно сводится к тому, что Украина от Российской Федерации отличается не сильно. Сторонники такой позиции обращают внимание на то, что:
- в одной стране славят Сталина, в другой в это время чествуют УПА;
- люди гибнут не только от российских снарядов, но и от украинских;
- в России негативно относятся к украинскому флагу, в Украине георгиевская лента воспринимается, как символ агрессии.
Параллельно с акцентированием внимания на сходстве Украины и России от придерживающихся такой позиции людей обычно можно услышать миролюбивую риторику. Пацифисты утверждают, что всем нужен мир, претендуют на универсальное миролюбие, однако не все факторы ситуации учитывают.
Миролюбивая риторика, попытка быть «над конфликтом», по мнению журналиста, представляет собой позицию довольно удобную. Однако попытка мерить Россию и Украину в конфликтной ситуации одним аршином в корне неверна. Для определения правильных акцентов следует задать вопрос: украинская армия находится на территории России, или российская армия - на территории Украины?
«Ответ на этот довольно простой вопрос, - отметил Казарин, - обычно расставляет все по местам». Нет смысла сравнивать информацию, которая подается в средства массовой информации страны-агрессоры и страны-жертвы. Однозначно, что пропаганда найдется в информационном пространстве обеих сторон. Однако участие в войне не предусматривает наличие на одном из оппонентов белых перчаток.
В рамках любого из конфликтов есть жертвы не только вражеских снарядов, но и «дружеского огня». Снаряды, выпущенные любой армией, не могут попадать исключительно во вражеские позиции, иногда они летят в жилые кварталы. Также привычным явлением для любого вооруженного противостояния является мародерство и взятки на блокпостах. Единственным этическим маркером военных действий является ответ на вопрос, какая сторона первой вывела свою армию из казарм и посадила на бронетехнику.
Информационную политику, которая ведется Киевом, по словам Казарина, можно критиковать бесконечно долго, однако с информационной политикой Москвы то, что делают украинская власть и журналистика, сравнивать нельзя. Законопроекты, которые принимаются Верховной Радой, на самом деле иногда абсурдные, но ни один из законов, который утверждается украинскими парламентариями, не позволит Киеву вводить войска на территорию другой страны. Российские парламентарии в прошлом году двумя палатами предоставили такое право главе Российского государства.
Казарин убежден в том, что не имеет значения последующий отзыв этого решения. Война началась не тогда, когда на Донбассе прозвучали первые выстрелы, а тогда, когда в Крым приехали первые российские солдаты без опознавательных знаков. Те люди, которые продолжают отрицать присутствие российских войск на Донбассе, не учитывают, что они присутствуют в большом количестве на полуострове. Даже если бы крымскими событиями конфликт и ограничился – одинаков ответ на вопрос, кто в ситуации является жертвой, а кто – агрессором.
А что будет после войны?
Люди, которые хотят быть «над конфликтом», могут также рассказывать о присутствии в двух странах атмосферы взаимной ненависти и необходимости положить этому конец, что, несомненно, также довольно удобно. Однако завершение войны предусматривает наступление ответственности для страны-агрессора. Обычно ответственность проявляется в таких явлениях, как контрибуции, выплата репараций и трибунал над некоторыми участниками событий.
Удобны безадресные рассуждения о том, что все вокруг плохие. В мирное время абстрактные «все» безнаказанно могут быть плохими, но при военном положении на одну из чаш моральных весов ставится очень тяжелая гиря под названием «война». Достичь равновесия только с помощью размещения на противоположной чаше разговоров о геополитике довольно трудно.
В военном положении вне зависимости от маркировки конкретных снарядов и мин конечная ответственность, издержки и жертвы войны ложатся преимущественно на нее. В случае если агрессия проявляется всей страной – на каждого ее гражданина ложится коллективная моральная ответственность. Получение страной статуса агрессора представляет собой ситуацию, которая влечет за собой логичный рад настолько сильный, что отмахнуться от него будет довольно сложно.
Отсидеться в ментальном бомбоубежище, за постами с фотографиями котят от осознания ответственности за агрессию получится вряд ли, как и понять позицию людей, которые пытаются свести ситуацию к фразам «все виноваты» или «не виноват никто». Скорее всего, объясняется такое мнение обычным страхом. Непросто в данной ситуации брать на себя ответственность, делать выбор, называть вещи своими именами. Однако трусость позицией не назовешь.
