Действия Кремля с точки зрения стратегического планирования охарактеризовал Павел Казарин. Он утверждает, что теперешние действия России являются не частью плана, а шагами на пути к саморазрушению. Об этом сообщают корреспонденты раздела «Новости мира» онлайн-журнала для трейдеров «Биржевой лидер» со ссылкой на «Украинскую правду».
В своей публикации журналист, телеведущий и политический обозреватель Павел Казарин дал оценку решениям, принимаемым в Кремле. Распространенной ошибкой при взгляде на политику российского руководства, по его мнению, является уверенность в некоем хитроумном плане, которому следует Москва. Любому человеку намного легче поверить в коварство, свойственное системе, чем в ее несовершенство, доходящее до глупости.
Особенно четко, по утверждению журналиста, наблюдается неверное восприятие действий Кремля со стороны политиков Восточной Европы. Они убеждены в наличии у Кремля какого-то запасного выхода, ресурса стабильности, оружия возмездия или «второго дна» в планах, то есть чего-то такого, чему под силу уберечь Россию и ее экономику от краха.
Неверная оценка решений Москвы европейцами объясняется не тем, что им сложно понять «фантомные боли империи», поскольку это явление и в Европе знакомо очень хорошо. Намного более удивительным для представителей европейского политикума является то, что российское руководство элементарно не просчитало последствий своих действий. Результатом неумения спрогнозировать последствия стало обескровливание экономики санкциями, снижение уровня жизни граждан и неизбежное нарастание центробежности.
То, что такие результаты не являются на самом деле результатом какого-то плана, в голове среднестатистического европейца укладывается трудно. Непреложной истиной для каждого в Европе является не только независимость всего, но и создание систем, основанных в первую очередь на принципе наибольшей эффективности. Европейцам сложно понять, на что рассчитывает импортозависимая страна, отгораживаясь от остального мира стеной. Желание Москвы конкурировать со всем миром вызывает на Западе недоумение.
Поскольку привычные приемы не подходят и действия Москвы не объясняют, вполне логично, что европейцы начинают искать подвох, в чем и заключается главное заблуждение. Причина этого заблуждения в том, что сами европейцы привыкли к современным государственным системам, где ключевые решения принимаются на основе консенсуса. В принятии решения участие принимают как минимум делегаты от основных групп населения, представленные во власти и парламенте.
В российской государственной системе этот принцип не соблюден. Консенсус в ней существовал еще тогда, когда в «нулевых» нынешний хозяин Кремля выступал в роли некоего модератора между разными группами влияния в его окружении. Сейчас окружение представлено абсолютно лояльными людьми, даже «системные либералы» отвечают все больше за экономику, а не политику. Последствия принятия политических решений (типа аннексии Крыма) они оценивают постфактум, констатируя характер их влияния на бюджет.
Однако у решений, которые принимаются узким кругом людей, всегда есть существенный недостаток, они всегда упираются в уровень компетентности привлеченных к обсуждению. Случаи, когда при обсуждении будущего решения отсутствует критика, в конечном итоге приводят к довольно негативным последствиям. Всегда нужны люди, которые расскажут о рисках от принятия того или иного решения. Если даже самое властное «хочу» не проанализировать с точки зрения «могу» – в итоге возможен только коллапс.
Российская безапелляционность стоит не на железобетоне, а на самоуверенности – Казарин.
Сложность понимания действий российского правительства европейскими политиками в значительной степени обусловлена тем, что европейцы анализируют логику Кремля как некую систему. В европейском понимании обязательными свойствами такой системы должны быть профессиональность, компетентность и взвешенность. Однако такой подход не совсем верен, поскольку логика Москвы персональна, а не институциональна.
Логика российского руководства базируется на индивидуальных желаниях и личных представлениях о реальности. Довольно часто решения, принимаемые такой системой, иррациональны. Рациональности в них можно найти не больше, чем в действиях человека, зависимого от алкоголя. С точки зрения окружающих алкоголик однозначно занимается саморазрушением, но для зависимого человека отказаться от спиртного намного труднее, чем идти дальше по пути самоуничтожения.
Журналист полагает, что логику алкоголика сейчас можно проследить в действиях Кремля. Окружающие видят, что он занимается саморазрушением, однако с точки зрения самого больного он «живет как хочет». В этой ситуации вряд ли кто-то будет думать, что сам алкоголик разработал хитроумный план, припас какой-то спасательный круг или имеет запасной выход.
Случаи подобной плохой игры при хорошей мине можно вспомнить и в недавней истории. В конце 80-х от советских идеологов можно было услышать обещания скорого преодоления трудностей и браваду об успехах. Любые слова о том, что система свои ресурсы уже исчерпала, даже в 1988 году воспринимались как шутка. Аналогично можно вспомнить и 2012 год в Украине - отсутствие любой альтернативы «Партии регионов», проведенное футбольное первенство и 60 процентов населения, которые не готовы протестовать.
Резюмируя представленные аргументы, Казарин отмечает, что нет смысла недооценивать противника, однако и переоценивать его нельзя. Основанием для российской безапелляционности является самоуверенность, но не железобетон. Король, который ходил голым по городу, не руководствовался хитрым планом, он просто не понял очевидного.
