Центробанки крупных государств в последние годы проводят достаточно опасную политику. В основном они стремятся подавить краткосрочную волатильность, раскачивая при этом маятник, ведь постепенно растет риск глобального обвала в долгосрочной перспективе.
После финансового кризиса, случившегося в 2008 году, на финрынках развитых государств наблюдается парадоксальное явление. Так, нестандартная монетарная политика в итоге привела к появлению значительного избытка ликвидности. Однако череда недавних потрясений показала, что макроэкономическая ликвидность оказалась увязанной с жесткой рыночной неликвидностью.
«Во многих развитых государствах учетные ставки находятся примерно на нулевом уровне (а в некоторых случаях даже ниже), а денежная база существенно выросла по сравнению с уровнем, который наблюдался до кризиса. Она удвоилась, утроилась и даже учетверилась (как в Соединенных Штатах). Благодаря этому как краткосрочные, так и долгосрочные процентные ставки снизились, на рынках облигаций уменьшилась волатильность, цены на многие активы существенно выросли, в частности на недвижимость, акции, государственные и частные облигации с фиксированным доходом», – рассказывает Нуриэль Рубини, руководитель Roubini Global Economics.
Эксперт подчеркивает, что несмотря на это у инвесторов имеются причины для беспокойства. «Первый раз они серьезно испугались в мае 2010 года, когда случился резкий обвал на фондовом рынке. Тогда крупнейшие американские фондовые индексы в течение 30 минут сначала упали фактически на 10 процентов, а затем резко вернулись на прежний уровень. Весной 2013 года произошла так называемая «истерика», когда долгосрочные процентные ставки в Соединенных Штатах взлетели на 100 базисных пунктов после того, как Бен Бернанке, возглавляющий на тот момент Федеральную резервную систему, намекнул на окончание программы ФРС по ежемесячной закупке ценных бумаг», – отмечает он.
Подобные случаи, которые случаются регулярно, способствуют росту опасений, в связи с чем даже наиболее развитые и ликвидные рынки, в особенности акции Соединенных Штатов, гособлигаций Германии и США, являются недостаточно ликвидными.
Существует четыре больших риска.
Нужно начать с того, что на фондовых рынках большая часть операций проводится так называемыми высокочастотными трейдерами, использующими компьютерные алгоритмы, которые следят за тенденциями на рынке. В данном случае не удивляет тот факт, что из-за этого возникает своего рода эффект стадного поведения. В теперешнее время торговля ценными бумагами в Соединенных Штатах в основном ведется в первый и последний час торгов, когда HFT являются наиболее активными. В остальное время рынки являются неликвидными, на них проводится мало транзакций.
Вторая причина заключается в том, что активы с фиксированным доходом (к примеру, облигации корпораций, правительств, а также развивающихся рынков) в отличие от акций на ликвидных биржах не торгуются. Как правило, торговля такими инструментами ведется на внебиржевых, неликвидных рынках.
В-третьих, ценные бумаги с фиксированным доходом являются не просто менее ликвидными. «На сегодняшний день большей частью таких инструментов (а их число значительно выросло благодаря большому количеству эмиссий частных и государственных долгов как до кризиса, так и после) владеют открытые фонды, которые разрешают инвесторам мгновенный выход. К примеру, банк производит вклады в неликвидные активы, однако позволяет вкладчикам требовать возврата вложенных средств немедленно. Если из данных фондов начинается бегство, необходимость продавать неликвидные активы способна опустить их стоимость очень быстро и очень низко. Можно сказать, что фактически произойдет распродажа по бросовой цене», – рассказывает Нуриэль Рубини.
«И последняя, четвертая причина, заключается в том, что до кризиса, произошедшего в 2008 году, на рынке инструментов с фиксированной доходностью в роли маркетмейкеров выступали банковские учреждения. У них было большое количество такого плана активов, что смягчало излишнюю ценовую волатильность и обеспечивало ликвидность. Но после того, как были введены новые нормы регулирования, наказывающие за подобного рода операции (через ужесточение требований к капиталу) банковские учреждения и остальные финансовые учреждения значительно уменьшили собственную активность в качестве маркетмейкеров. Как результат, в ходе неожиданных событий, которые оказывали влияние на стоимость и доходность облигаций, банковский учреждения больше не выполняют собственную роль стабилизаторов», – подчеркивает эксперт.
«Выражаясь иначе, созданная центробанками макроэкономическая ликвидность, может быть, и поспособствует уменьшению волатильности и сохранению доходности облигаций на низком уровне. Однако все это уже привело к распространению стадной торговли, в особенности, гонке за рыночными тенденциями, которые усугубляются HFT, а также к росту инвестиций в фонды неликвидных облигаций», – отмечает Нуриэль Рубини.
«В итоге, когда происходит какое-либо неожиданное событие, к примеру, ФРС дает сигнал о более раннем, чем предполагалось, окончании политики нулевых процентных ставок, экономика еврозоны идет в рост, а цены на нефть увеличиваются – переоценка стоимости облигаций и акций может оказаться очень быстрой», – заключает эксперт.
