Отношение к проведению декоммунизации в России и Украине описал Павел Казарин. Он утверждает, что внутренняя повестка в России строится как противоположность украинской, поэтому россияне десоветизацию не воспринимают. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости мира» интернет-издания для трейдеров «Биржевой лидер» со ссылкой на «Крым. Реалии».
Внутреннюю повестку, актуальную для российского общества, в своей публикации описал Павел Казарин, украинский журналист, телеведущий и политический обозреватель. Он утверждает, что главные тезисы общественного мнения в России базируются на внутренней повестке Украины, но главной задачей россиян является избежание повторения украинских событий. Поэтому проведение десоветизации в Украине значит, что в России этого процесса ждать нет смысла.
В украинских городах уличная топонимика в настоящее время в большинстве своем именно советского происхождения. При посещении города в памяти остаются не только улицы, но и их названия. Кроме безобидных названий типа «первомайских» и «пролетарских», улицы носят имена людей, которые всю первую половину прошлого века занимались тем, что, всю огромную страну в крови.
Названия улиц привычно воспринимаются украинцами, как некая часть ландшафта. При этом не обращается внимания на то, историческая роль большинства людей, именами которых названы улицы, сводилась к массовому террору в разной форме. При наличии желания в биографии каждого из этих людей можно найти вещи, которые не выглядят как выдержки из уголовного дела, но на суть дела это почти не влияет.
Приводит журналист в пример такого исторического деятеля, как Климент Ворошилов. Сторонники левых взглядов обязательно вспомнят о том, что этот человек организовал большевистское движение в Луганске и добился прихода их к власти демократическим путем, после получения большинство голосов на выборах в городскую думу. Приход большевиков к власти таким способом был единственным случаем за всю историю, но другие деяния Ворошилова сводят ценность этой заслуги к нулю.
На данное время для общества намного важнее то, что подпись Ворошилова стоит под расстрельными списками. Он подписал 185 таких документов, давших разрешение на казнь 18 тысяч человек. Поэтому любая попытка сделать Ворошилова символом прихода «левых» к власти демократическими методами будет перечеркиваться более поздней биография этого исторического персонажа.
Вопрос присвоения улице имени того или иного человека заключается не только в его реальной биографии, но и в символическом наполнении исторической личности. К примеру, тот же Ленин сейчас для украинцев является не революционером и создателем национальных протогосударств на пространстве, образовавшемся после развала империи. «Вождь мирового пролетариата» в Украине сейчас является архитектором системы, существование которое стало причиной гибели огромного количества украинцев и людей других национальностей.
Если представить гипотетически, что «народная республика» Донецка будет существовать еще долгое время, кто на карте города появятся проспект Моторолы, который переходит в площадь Захарченко, а где-то невдалеке улицы имени Мильчакова или Гиви. Через несколько поколений историки поймут реальный вклад всех этих людей в истории города, но их предложения о смене названия улиц будут наталкиваться на равнодушие горожан и фразы о том, что «историю такой, какая она есть, надо помнить».
Украина от советского прошлого отказывается, в России памятники получают вторую жизнь.
По мнению Казарина, украинская ревизия в отношении топонимов вполне закономерна, а от триединства «СССР» – «Кремль» – «империя» Киев будет дистанцироваться дальше. В Украине памятники Ленину перестали быть монументами в память об одном человеке, они превратились символы истории о двуглавом орле, а также серпа с молотом. Поскольку ничего другого имперского и ненужного в Украине нет, то расставание с памятниками проходит довольно легко.
Даже русский язык, о притеснении которого так любят говорить в российском эфире, не ассоциируется с империей, скорее представляет собой часть повседневного быта страны. Более того, даже войска Антитеррористической операции, о которых российская пресса также любит говорить, используют «великий и могучий» русский мат.
В то время как от атрибутов империи Украина отказывается, советские памятники вторую жизнь получают в России, где после аннексии Крыма имперские настроения возникли с новой силой. В Москве, которая считает себя столицей империи, каждый снос памятника «вождю» воспринимается, как личная драма. В теперешнем идеологическом коктейле России «дедушка Ленин» является одним из имперских маркеров.
Кроме того, российская внутренняя повестка в последние 2 года по отношению к Украине стала вторичной. В качестве лучшей иллюстрацией этого явления называет журналист популярные в России движение «Антимайдан», которое содержит антитезу первопричины даже в названии. При этом родиной первопричины является Украина.
Но даже для самой России памятники «вождю мирового пролетариата» не содержат никакого революционного содержания, они представляют собой всего лишь символ консервативно-охранительского характера. Ильич воспринимается как идеальный обитатель центральной площади любого среднестатистического города, собирательный образ всей имперской эклектики. Но сейчас в памятниках Ленину в России содержится и некое ироническое наполнение – перепрограммировали «вождя» все же украинцы.
