«Действия России в сирийском конфликте порождают больше вопросов, чем ответов», - пишет в своей статье для «Новой газеты» доктор политических наук Александр Шумилин. К примеру, можно ли говорить о каком-либо особом «российском плане» поиска возможности урегулировать конфликт в Сирии, а может быть, Россия попросту по-новому реагирует на то, что происходит в этой стране? Не исключено, что в Кремле просто хотят достичь возрождения ранее существовавшего плана.
Как отмечают эксперты раздела «Новости Мира» журнала для инвесторов «Биржевой лидер», светлые умы во всех столицах мира хотят понять, какова же реальная цель России в Сирии. Набор причин, которые хотя бы как-то могли пролить свет на действия Путина в сирийском конфликте, весьма широк. Это и попытки снизить внимание к обстановке на Донбассе, создав «выгодное информационное сопровождение процесса борьбы с явлениям терроризма» в связи с грядущим выступлением российского президента Владимира Путина в ООН в следующий понедельник, двадцать восьмого сентября. Более того, есть версия, что в Москве через активизацию военных действий в Сирии хотят активизировать рынок «черного золота». Безусловно, все факты нужно принимать во внимание, но они вряд ли дадут ответ на основной вопрос, что заставляет Москву действовать именно так и как раз сейчас.
Так имеет ли Россия какой-то определенный план? Конечно, да, и не так давно сам глава Кремля Владимир Путин анонсировал его. В плане этом нет чего-то сложного: всем сторонам конфликта в Сирии необходимо забыть о существующих разногласиях, а вместо этого приложить максимум усилий действовать совместно для уничтожения своего главного врага. Речь идет, конечно, об организации «Исламское государство», деятельность которой запрещена российскими властями. Вместо этого прозвучали предложения о создании новой коалиции, которая будет принципиальным образом отличаться от той, которая уже сегодня ведет борьбу с ИГ. В общей сложности речь идет об уже существующей коалиции, но основная «изюминка» здесь в том, что ее участником будет возглавляемое Башаром Асадом правительство. На сегодняшний день говорить о реалистичности этого плана не приходится. Вопрос в другом: будут ли на него ориентироваться, если его подкрепят российские военные силы?
Если поставить вопрос таким образом, то ответ будет скорее нет, чем да. А все потому, что представители всех основных государств, которые привлечены к решению конфликта (речь идет об арабских странах, Соединенных Штатах Америки, большей части стран ЕС), могут остаться равнодушными к российским аргументам, и их отношение к правительству Асада останется прежним.
Цивилизованное сообщество считает Асада причастным к тому, что по его инициативе была обрушена военная мощь на ни в чем не повинных сирийских протестующих и повстанцев, и что действиями главы сирийского правительства были созданы все условия для деятельности террористов-джихадистов.
Принц Саудовской Аравии Турки аль-Фейсал в ходе своего выступления в парламенте Великобритании заявил, что все намерения оставить Асада у власти в Дамаске – это «оскорбление памяти трехсот пятидесяти тысяч погибших сирийцев». Также он пояснил, что нужно различать то, как в Кремле и Саудовской Аравии оценивают кризис в Сирии. В России считают, что Асад борется в терроризмом, а в Саудовской Арасии террористом назвали его самого.
Все, кто является противником Асада, готовы представить множеств доказательств того, как связан режим Сирии с террористической группировкой ИГ. С одной стороны, Сирия и ИГ являются противниками. Но при этом они щадят друг друга, так как ведут борьбу с более важным общим врагом — сирийскими повстанцами.
Еще одно странное обстоятельство заключается в странном поведении, по словам сторонников Башара Асада, Тегерана, в частности, его реакции на военные поражения своего дамасского союзника. 12 августа глава МИД Ирана Мухаммад Джоуаф Зариф озвучил сирийским партнерам иранский вариант плана нормализации обстановки в Сирии, который нашел весьма несущественную поддержку в окружении Асада.
Позиция России.
В Кремле также заявили о своем разочаровании представленным Тегераном планом, так как он предусматривает смену властями Ирана ранее существовавшей стратегии по отношению к Сирии, в частности, о его концентрации на идее раздела (автономизации, федерализации) Сирии.
Как видно, российские власти убеждены, что такой вариант может пройти в Украине, но никак не в Сирии. Насколько же далеко зашел Иран в своих отношениях с Западом на волне ядерной сделки?
Нет ничего странного в том, что в ныне сложившейся обстановке Дамаск будет ориентироваться в основном на Москву, давая понять, что может пригласить российские войска для стабилизации положения в стране и, само собой, борьбы с Исламским государством. Российская же сторона отмечает, что будет рассматривать такое обращение (конечно же, ради борьбы с терроризмом). При всем этом Дамаск по-прежнему продолжает апеллировать и к «арабским братьям», тем самым подтверждая готовность бороться с террористами из ИГ. На самом деле он тем самым посылает сигналы о готовности режима Асада вернуться в «лоно арабских государств», а не делать впредь ставку на Иран.
