Европейским советом по международным отношениям выпущено исследование, которое названо его автором, российским политологом и экономистом К. Роговым, «Выживет ли «путиномика»?». «На днях в Берлине он ознакомил с результатами своего исследования немецких экспертов, после чего ответил на вопросы Deutsche Welle», - передает издание «Биржевой лидер».
Поясняя суть своего термина «путиномика», Рогов отметил, что речь идет о сложившейся в России экономической модели, основанием которой стал рост внутреннего потребления, который поддерживался постоянно растущими доходами от экспорта энергоресурсов. На начальном этапе экономику стимулировал приток доходов от такого рода экспорта. В дальнейшем, примерно в 2012 году, произошла остановка роста, и началось активное перераспределение рентных доходов, уже без привязки к росту. На этом этапе роль рынка уже сокращалась, а росла роль государства как распределителя. При этом перераспределение шло как через бюджет, так и через коррупцию. Для этого система управления становилась все более централизованной и иерархичной.
То, что в России есть кризис, признают даже некоторые чиновники, а все остальные давно рассуждают о таких свойствах нынешней российской экономики как стагнация, рецессия и инфляция. Однако при этом россияне пока что не ропщут. Поясняя, почему так происходит, Рогов отмечает, что предыдущие 15 лет, кроме небольшого периода в 2008-2009 годах, доходы большинства населения постоянно прирастали, причем достаточно быстрыми темпами - от пяти процентов в год. В 1999 году средняя зарплата равнялась 90 долларам в месяц, а в 2014 году – уже 900. Это совсем иной уровень благосостояния, и сейчас происходящее воспринимается людьми как некоторое сокращение доходов. Пока речь идет о 8-9 процентах, и это очень существенное снижение. Если бы доходы столь существенно сократились в 2005-2006 годах, то грянул бы серьезный политический кризис. Однако сейчас, после продолжительного этапа неуклонного роста, такое снижение страшным не воспринимается.
Следует учитывать, что за обозначенный период времени россияне пережили два экономических кризиса, в обоих случаях коллапс был быстр, как и восстановление. В связи с этим и элиты, и население полагают интуитивно, что произойдет повторение такого же варианта. Это происходит даже на фоне увеличения количества тех, кто считает, что кризис будет затяжным, однако люди пока не ожидают долгосрочного ухудшения материального положения. Также эксперт полагает, что за предыдущие годы россиянам удалось обновить и расширить парк товаров длительного пользования, чему особенно способствовал бум потребительского кредитования на протяжении последних трех лет. Теперь же можно обойтись без приобретения новых таких товаров и совершить перераспределение свои расходов.
Бунт отменяется, пока работает холодильник? Возможно и так, соглашается Рогов, однако указывает и на еще один немаловажный фактор - политическую мобилизацию через пропаганду, заставляющую людей оценивать свою собственную ситуацию хуже, чем в российской экономике. Таким образом, они не усматривают в ухудшении своего материального положения системную проблему российской экономики. Хотя кажется, что должно быть наоборот, ведь макроэкономические показатели плохи, а население как было выяснено, пока что еще в целом не бедствует. Дело в том, отмечает Рогов, что так бывает всякий раз, когда присутствует значительный уровень политического доверия, люди в таком случае более склонны оценивать выше состояние экономики. А вот если доверие к политической системе спадает, то более низких оценок удостаивается вся экономика в сравнении со своим материальным состоянием. В 1990-е годы, например, оценки личного положения всегда превалировали над оценками всей экономики. Меньшее доверие было к политической системе? «Именно так», - соглашается Рогов. В путинское же время оценки экономики не хуже, а лучше оценок личного материального достатка.
Говоря о запасе прочности российской экономической модели и ее способности на какое-то время обеспечивать населению приемлемый уровень жизни, эксперт отмечает, что данный вопрос не так прост, поскольку все зависит от нескольких факторов. В частности, следует понимать, насколько Путин сможет укреплять параллельно авторитарные институты и сделать общество значительно более закрытым, еще более восприимчивым к пропаганде, адаптированным к жесткому авторитаризму. Вместе с тем следует учитывать, что усилия режима по собственной трансформации в политически более жесткий действуют, в свою очередь, дестабилизирующе, как и его различные шаги на внешнеполитическом направлении. Так, например, военное поражение может стать одной из моделей коллапса такого режима, причем даже сравнительно ограниченное военное поражение может подорвать доверие к режиму внутри страны.
Так выживет ли «путиномика»? По мнению Рогова, это возможно при условии достаточно глубокой миграции режима в сторону авторитарного ужесточения контроля. При этом известно, что транзит от мягкого к жесткому авторитарному режиму представляется достаточно трудной вещью, что далеко не всегда удается. Многое в этом смысле зависит от временного фактора. Что будет прогрессировать быстрее? Дестабилизирующие режим факторы или переход к жестким авторитарным институтам?
