По мнению Михаила Поживанова, народного депутата четырех созывов, председателя Фонда муниципальных реформ "Магдебургское право", нефть определяет внешнюю политику Российской Федерации. Более детально мнение Поживанова относительно того, что внешнюю политику РФ определяет нефть, изучали журналисты раздела "Новости Мира" издания "Биржевой лидер".
Михаил Поживанов в своей статье, опубликованной изданием "Новое время", отмечает, что теракты, состоявшиеся 13 ноября в столице Франции, уже породили более чем достаточное количество аналитики относительно того, кто и как воспользуется атакой террористов в своих собственных интересах. Сделанные выводы затрагивают три основных момента. Во-первых, в Украине начинает усиливаться антиевропейская риторика, и запевалами здесь являются "Оппозиционный блок" и ему подобные политические силы.
Во-вторых, в самой Франции дополнительные баллы получают правые политики и их политические силы, в частности, друзья Путина Николя Саркози и Марин Ле Пен. В-третьих – Россия более активно начала призывать к созданию антиИГИЛовской коалиции, предлагая себя на роль лидера. С этими тремя пунктами все более-менее понятно, однако остается еще один момент, остающийся без внимания аналитиков и экспертов.
Речь идет об иранской нефти, которая вот-вот выйдет на рынок после отмены введенных против Тегерана санкций, нанося тем самым ощутимый удар по экономике РФ – "страны-бензоколонки", как ее не так давно назвал американский сенатор Маккейн. Как уже заявил иранский министр Биджан Намдар Зангане, его страна готова продавать имеющиеся у нее запасы топлива фактически по любой цене. Чиновник утверждает, что Иран вернет себе прежнюю долю нефтяного рынка в объеме 1 миллион баррелей в сутки, причем данное заявление прозвучало на фоне перенасыщенности рынка: суточное предложение на 3 миллиона баррелей превышает спрос. Выход Ирана на рынок приведет к тому, что цены на "черное золото" снова обваляться.
Такой сценарий очень не нравиться не только России, но и Саудовской Аравии, в настоящее время весьма активно наращивающей свою нефтедобычу. Если и дальше все будет продолжаться в таком духе, то дальнейшее существование ОПЕК, устанавливающего квоты добычи сырья для входящих в него стран, потеряет всяческий смысл. Между тем в отношениях между Саудовской Аравией и Ираном напряженность только лишь растет, тогда как отношения Ирана с Россией до недавнего времени оставались безоблачными, несмотря на то, что падающие цены на нефть просто добивают российскую валюту, просевшую уже до 65 рублей за доллар.
Более того – на этом история не заканчивается, поскольку Тегеран свои настоящие нефтяные предложения представит только в начале следующего года, поэтому сейчас рынок попросту "разминается", ожидая притока серьезных объемов сырья. Получается, что Москва должна очень сильно "не любить" Тегеран, лишающей ее последних надежд на высокие нефтяные котировки.
Россия использует теракты в Париже для того, чтобы скомпрометировать Иран.
По мнению Поживанова, Российская Федерация использует атаку террористов на Париж для того, чтобы скомпрометировать Иран и найти (а точнее – придумать) доказательства связи Тегерана с ИГИЛ. Если это получиться, хотя бы частично, то можно будет и помечтать о возвращении изоляции Ирана, и, как следствие, нейтрализация этой страны как сильного игрока на мировом рынке нефти.
С одной стороны данное предположение звучит абсурдно, поскольку Тегеран никогда не был союзником "Исламского государства", и его позиция по данному вопросу очень четкая и всем понятная. Но и Путин, в свою очередь, не был бы Путиным, если бы не попытался выкрутить из этой, на первый взгляд, безнадежной ситуации, какую-то выгоду для себя.
Судя по всему, в Кремле пока еще нет четкой стратегии относительно Ирана. Между тем в российских средствах массовой информации уже начинают пробиваться первые паростки антииранской политики. Пока это только лишь своего рода пробный шар – СМИ ждут более конкретных указаний по этому поводу. В частности, в течение первой недели после парижских терактов российские СМИ дружно отмечали выгоду Ирана от существования "Исламского государства".
Причем ответы о том, какие конкретно выгоды имеются в виду, были лишены всяческой логики: мол, ИГИЛ способствует укреплению иранского влияния на регион, поскольку Иран получил шанс попробовать сблизить два лагеря мусульманского мира: шиитский и суннитский. Однако недавно ситуация перевернулась с ног на голову: российские СМИ уже не говорят о стремлении Ирана сблизить шиитов и суннитов – теперь, по их словам, Тегеран мечтает чуть ли не поработить последних. Кроме того, СМИ РФ принялись активно цитировать главу внешнеполитического ведомства Бахрейна, заявившего, что Иран представляет собой такую же опасность, как и "Исламское государство".
Сейчас Бахрейн весьма активно сотрудничает с Саудовской Аравией, и помимо политических и религиозных причин, у этой дружбы есть еще один мотив – нефть, поскольку страна страдает от снизившихся цен на "черное золото", тогда как саудиты терпят убытки от соперничества с Ираном, пытающимся вернуться на нефтяной рынок. Это толкает обе страны в объятия Кремля, и дальнейшая игра Москвы против Тегерана будет продолжена. Ранее Россия предавала тех, кому клялась в вечной дружбе и по менее серьезным причинам, а сегодня, когда на кону нефть, Кремль точно не будет сдерживать, поскольку "черное золото" – это все, что есть у современной России.
