Трагедия в Париже заставила Западную Европу начать искать варианты внутренней мобилизации, которые позволили бы пройти по грани между обороной гуманистических ценностей и самообороной. О ведущих причинах сложившейся во Франции и Бельгии обстановки написано уже, пожалуй, даже очень много - это и особенности миграционной политики, и «синдром постколониальной вины», и принципиальная несовместимость по меньшей мере ваххабизма с европейскими правами и свободами. На вопрос «кто виноват?» ответ уже получен. Вопрос «что делать?» на сегодняшний момент гораздо более важен.
В первую очередь стоит подчеркнуть, что фактически сразу же после убийств и стрельбы в Париже авиация Франции нанесла удар по сирийской столице «Исламского государства» Ракке. Это заинтересовало корреспондентов раздела «Новости Мира» журнала для трейдеров и инвесторов «Биржевой лидер».
Принимая к учету то, что Франция медленными темпами активизировала собственное участие в кампании в отношении «халифата» и до террористических актов, данный эпизод можно интерпретировать и как довольно случайно попавший в фокус штатный вылет, и в качестве акта отчаяния. Ведь ясно, что сколько бы хваленых «авианосных групп» ни формировалось у средиземноморского побережья Сирии, уже подтверждено, что «Исламское государство» можно подобным образом ослабить, но не уничтожить. Если вынести за рамки допустимого степень инфильтрации экстремистами собственно западных государств-членов Европейского Союза и ограничиться ближневосточным источником прямой военной угрозы, то и Франсуа Олланду понятно, что «исток» ИГ невозможно уничтожить без наземной операции. Но пока что не видно, чтобы Париж был подготовлен высадить в регионе Легион либо регулярные вооруженные силы.
Очевидно другое - наращивание Российской Федерацией своего наземного участия в военных актах Асада в отношении демократической оппозиции и «умеренных» исламистов. Но вскоре наивные надежды европейцев Запада на то, что «Исламское государство» получится разгромить руками оппозиции, курдов, асадистов, «умеренных», россиян и иранцев, развеются. Конечно, интенсивность предоставляет плоды, а «халифат» в Сирии и Ираке переживает не самые позитивные времена. Тем более больными будут его удары за рамками региона - и акции его франшиз в меньшей степени некое время. Неужели, как зачастую говорят, этот терроризм нельзя победить, зная, что параллели с Ольстером и другими европейскими примерами не очень-то полезны?
Почему же, просто есть смысл вернуться в те времена, откуда сегодняшний культ мусульманского терроризма берет свою силу, вдохновение и технологии пропагандистов. В 1090 году один из вождей так называемых исмаилитов, проще говоря, шиитской секты (по иронии судьбы, более 1000 лет спустя алавиты Башара аль-Асада также рассматриваются богословами как ответвление шиитов), Хасан ибн ас-Саббах оккупировал крепость Аламут в горах западной Персии. Впоследствии названный харизматический идеолог и военачальник стал владельцем значительных территорий в Иране, Сирии и Ливане. «Имам» Хасан, что провел долю своей жизни в нескончаемых войнах, перемежавшихся публичными философскими диспутами, значительно выделялся на фоне собственного поколения и контекста конфликтов на землях отступавшей Восточной Римской Империи - не только разумом, но и предвидением, что опережало его время на столетия.
Именно «низариты» - так назвали эту воинственную общину историки и теологи - создали в десятом-одиннадцатом веках тот идеальный прототип одновременно теократического и макиавеллистского государства, к которому направляется «Исламское государство». В истории Европы - и в «герметической» традиции - низариты Хасана, Старца с Гор, и его наследников называются ассасинами. На изводах терминологии и мистики, следует понимать, останавливаться не советуется - актуально другое: феномен ликвидации врага (в том числе кощунника, хулителя) правдоподобно происходит именно из средневековой крепости Аламут.
Басни о неуловимых, коварных и лишенных индивидуальности убийцах имеют под собой настоящие основы, как и многочисленные подтверждения о драматических спектаклях с использованием продуктов горения опиумного мака и рабынями-гуриями, к которым члены данного ордена мечтали возвратиться в загробной жизни. Ордена, чьи крепости были возведены сотнями похищенных арабских и греческих инженеров - аллюзии с сегодняшним ИГИЛ - считаются красноречиво многочисленными. Имам Хасан и его внутреннее окружение, возможно, предвосхитили инструментарий экстремального промывания мозгов в этом и прошлом веке. Более сотни лет подряд как одиночки, так и группы ассасинов - собственно, террористов - считались фактором силы на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и даже Европе. Шпионская сеть Аламута растянулась от Гранады до Самарканда. Стало интересным, что в эпоху крестовых походов горный орден зачастую менял стороны (так образовалось макиавеллистское ядро в теократическом обрамлении), по этой причине о нем и осталось большое количество подтверждений в воспоминаниях крестоносцев и связанной с ними мистической традиции.
