Пребывание в месте лишения свободы и проживание в авторитарном государстве сравнил Петр Павленский. Он утверждает, что разница минимальная и заключается в четкой определенности тюремных правил. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости России» интернет-издания для трейдеров «Биржевой лидер» со ссылкой на Радио «Свобода».
В настоящее время художник Петр Павленский находится в изоляторе временного содержания в ожидании суда. Ему инкриминируется «вандализм, вызванный идеологической ненавистью» за поджог входной двери здания ФСБ на Лубянке. Художнику грозит тюремное заключение на срок до 3 лет. В письме от узника журналисты получили ответы на некоторые вопросы – об условиях пребывания в СИЗО, страхе и гипотетической возможности революции в России.
Художник рассказал, что существенной разницы между тюрьмой и гигантским авторитарным государством, которое также можно считать местом лишения свободы, он не видит. Очевидная разница заключается только в том, что механика содержания в тюрьме открыта, благодаря чему отношения в рамках взаимосвязи «человек-государство» выглядят честнее. В тюрьме об узнике кое-как заботятся – кормят, поят, будят, указывают время для сна. Слежка за заключенным также ведется, но он четко знает, где размещена камера наблюдения.
Значение имеет и то, что в тюрьме все подчинено регламенту, от заключенных требуется выполнение предписаний, которые Павленский считает нелепыми. Тем не менее правила распорядка честно указаны на стенде. Информационный стенд является элементом, которому в жизни узников отведено центральное место. На 8 листах расписаны правила – не спать днем под одеялом, обращаться с дежурным с учтивостью, в коридоре держать руки за спиной и тому подобное.
В правилах, по мнению художника, распоряжения доведены до крайней нелепости, поэтому узнику остается только смеяться над ними или игнорировать. Результатом в этом случае оказывается большое количество выговоров, угрозы будущего помещения в карцер. Так же как и в «мире снаружи», в месте заключения имеется своя внутренняя тюрьма. Частью дневного распорядка является обыск камеры.
Павленский пишет, что заключение очень сильно напоминает жизнь снаружи, однако в ней события рассеяны. В виду отсутствия четкого распорядка обыск может быть проведен у каждого, наперед никто не знает, где и когда он пройдет. Основным различием между заключением и жизнью в России художник называет то, что в случае с узниками государственность не скрывает себя, поскольку в декорациях нет нужды. В заключении до своей логической завершенности доведена формула заботы о безопасности.
Людям следует пересмотреть собственное отношение к животному инстинкту страха – Павленский.
Комментируя поступок, который привел к заключению Петра Павленского, россияне пишут, что художник сделал то, на что остальным 146 миллионам людей не хватает смелости. Художник отмечает, что вряд ли его можно назвать человеком абсолютно бесстрашным, на самом деле в нем присутствует аналогичная боязнь, как и в других согражданах, вызванная аналогичными социальными рефлексами. Людям, которые разделяют его взгляды, художник советует пересмотреть собственное отношение к инстинкту страха, свойственному всем животным.
Павленский уверен, что именно с помощью этого инстинкта властные аппараты управляют людьми, лишают население жизни. Согласно разработанной государством модели, человек существует в режиме рабочего-выходного дня. Форма существования, которую человек выбрал бы в случае наличия права выбора, оказывается недоступной для гражданина. Присутствие в человеке животного инстинкта страха несете в себе намного больше зла для отдельного человека и обществ в целом, чем все условные «Лубянки» и империалистические государства вместе взятые.
Инстинктивный страх пробуждает в человеке бездумное желание избежать бездумной опасности, но делает столкновение с угрозой в будущем неизбежным. Инстинкт, по мнению Павленского, работает против каждого отдельного человека, позволяет угрозе увеличиваться до огромного состояния. В конечном итоге опасность вырастает до таких размеров, кода с ней уже невозможно что-либо сделать.
Павленский: Революция нужна нам как воздух.
Представил художник также свое отношение к возможному началу революции. Он утверждает, что любое общество, его культурная составляющая, без периодического обновления пересыхают и становятся немощными, как старцы. Павленский отмечает, что, хотя в определении революции романтики немало, но довольно часто ее заменяют абсолютно бессмысленными процессами, впаривая населению полную туфту.
Он уверен, что настоящий революционный импульс должен исходить изнутри, в противном случае события превратятся в нескончаемую череду революций «горящих голов», где одна голова с триумфом сменяет другую. А то же время, для руководства населением применяется стандартный набор слов-манипуляций – «герой, труженик, злодей, патриот, преступник, дезертир и т. д.».
На практике каждый человек оказывается зажатым множеством рамок – рабочим графиком, стандартным жизненным путем, социальными нормами, общественными стереотипами. Политические революции Павленский считает необходимостью, поскольку по сути своей они являются встряской, глотком свежего воздуха для народа. Художник утверждает, что революционные надежды обречены на полный провал без присутствия революций в культуре и трансформации форм существования.
