Мотивацию проукраинских крымчан, выехавших на материковую часть страны, объяснил Павел Казарин. Он утверждает, что Майдан, как явление ценностное, и последовавшие за ним события изменили отношение жителей полуострова к Киеву. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости Мира» интернет-издания для трейдеров «Биржевой лидер» со ссылкой на «Крым. Реалии».
Журналист и политический обозреватель Павел Казарин объяснил особенности самоидентификации крымчан до Революции достоинства и теперешнее положение проукраински настроенных жителей полуострова. По его мнению, отсутствие любой проукраинской имманентной составляющей в человеке вовсе не является определяющим моментом для самоопределения.
Своеобразной заменой и ориентиром для людей с первичным отсутствием проукраинского стал Майдан. В Украине Революция достоинства была и есть историей о ценностях человеческих, именно поэтому можно наблюдать принятие или непринятие случившегося отдельными индивидами. В мировоззрении крымчан присутствовало четкое распределение на «свое» и «чужое», до зимы 2013 года Киев принадлежал к другой категории, к первой – только Крым.
Майдан изменил полюсы в модели мировоззрения части населения. Аннексированный полуостров нынешние переселенцы покидали, руководствуясь мотивами ценностными, поскольку смену флагов не принимали. В данном случае речь идет не о политике, и это обстоятельство позволяет крымчанам, живущим в разных областях материковой Украины находить общий язык. Очевидно, что житель полуострова пророссийски настроенный в Киев, Львов или Одессу не поедет.
В самом Крыму сейчас можно найти людей, которые принимают аннексию или негативно к ней относятся, но среди уехавших из полуострова жителей наблюдается единодушие в этом вопросе. Казарин уверен, что вбить клин между ними может только неправильная политика Киева. Аналога Меджлису крымскотатарского народа у представителей других национальностей не существует, что несколько усложняет ситуацию.
Как до аннексии, так и после нее коллективным выразителем желаемой картинки будущего для крымскотатарской среды является Меджлис. У проукраински настроенных крымчан других национальностей не было никакого негосударственного представительского органа. Поэтому единственным игроком, которому предстояло говорить от имени украинцев Крыма, было и есть государство. После аннексии оказалось, что на фоне произошедших событий Меджлис функции свои сохранил. Параллельно с активной деятельностью Меджлиса наблюдается ее практически полное отсутствие в случае с государством.
У крымских украинцев есть только государство.
И после событий «крымской весны» Меджлис продолжает оставаться субъектом – он по-прежнему принимает решения и добивается поставленных целей. В то же время государственные структуры от активности в крымском вопросе практически самоустранились. Оказалось, что субъект, который выражает позицию крымских украинцев, на данное время отсутствует. Со стороны государства все чаще наблюдается стремление от активных действий отказаться, ограничившись периодическими заявлениями «Крым – это Украина».
Даже в ситуации с общественными взаимоотношениями наблюдается нетерпимость природы к пустоте. При отсутствии альтернативы крымскотатарский Меджлис стал игроком, который определяет повестку Крыма во всеукраинском масштабе. Представительский орган крымских татар не только принимает решения, но и навязывает определенную стратегию в отношении Крыма официальному Киеву. Во время событий, сопровождающих блокаду Крыма, этот механизм стал очевидным.
Несмотря на большое значение Меджлиса в нынешних условиях он остается органом национального представительства. Меджлису вполне объяснимо свойственна замкнутость на одной целевой группе, ориентация исключительно на крымских татар и отсутствие планов выходить на наднациональный уровень. В этой ситуации, одиночество, ощущаемое крымскими украинцами, которые выехали на материк, объяснимо.
У представителей других национальностей, выехавших из Крыма после аннексии, нет собственного Меджлиса. При этом государство, которое населением рассматривается как выразитель интересов, тему полуострова почти не разрабатывает. Эта ситуация создает почву для взаимного недоверия. При принятии решения только у одной части населения, пребывающего в аналогичной ситуации, возникает ощущение, что их мнение действительно учтено. Возникающий в результате скрытый конфликт очень трудно преодолевать.
На данное время у крымских украинцев, по утверждению Казарина, по сути, нет организаций даже с минимальным влиянием, которым под силу выступать в роли неофициального субъекта. Перед принятием важных решений в обсуждении не может принять участие делегат от этой группы населения, который озвучит их позицию.
Меджлис выражает мнение крымчан, покинувших родные дома после аннексии, но в первую очередь акцентирует внимание на крымских татарах. При этом у украинцев, представляющих другие народы, нет органа, с которым даже при наличии такого желания мог бы согласовывать позицию Меджлис. У крымских украинцев за пределами полуострова есть только государство.
Пока программы, планы действий и дорожные карты Киевом только анонсируются, создалась ситуация, в которой при отсутствии государственной политики возникает дисбаланс, поскольку нет противовеса интересов. Последствиями подобной расстановки сил вполне может стать недоверие и отчуждение, которое наблюдалось в Крыму на протяжении 23 лет после объявления украинской независимости. Принимаемые решения имеют ограниченный уровень легитимности, поскольку не прочувствованы в равной степени людьми, волею судьбы оказавшимися в одинаковой ситуации.
