Участие российских военных в вооруженном конфликте на территории Сирии исследуется специалистами организации Human Rights Watch. Правозащитники полагают, что за преступления в Ближневосточном регионе Россия может нести ответственность по приговору Международного уголовного суда. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости Мира» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «Новый регион».
С журналистами пообщался гражданин Иванов Надим Хури, заместитель директора Human Rights Watch по Ближнему Востоку и Африке. Он отмечает, что сейчас сирийский конфликт представляет собой противоборство как минимум между четырьмя сторонами – режим Асада, оппозиция к нему, курды и запрещенная в России террористическая организация ИГИЛ. Все эти стороны воюют друг против друга, а также в рамках ситуативных альянсов.
Все стороны имеют поддержку извне. В случае ослабления позиции того или иного участника противоборства он получает поддержку, которая позволяет более-менее выровнять баланс сил и избежать неминуемого разгрома. К примеру, режим Асада в наземных операциях поддерживается отрядами «Хезболла» и другими шиитскими военизированными образованиями, что позволяет сохранять подконтрольную территорию и местами расширять ее.
После столкновения с шиитской интервенцией на стороне Асада оппозиционеры получили солидную поддержку оружием от своих союзников. После прямого вовлечение россиян в конфликт поддержка оппозиционеров еще больше усилилась. Современная ситуация в регионе довольно сложная, по каждому региону и силам расстановка отличается.
Одним из главных моментов сейчас являются совместные усилия Вашингтона и Москвы, направленные на принятие резолюции Совета Безопасности ООН. В ожидании резолюции, предусматривающей шестимесячный переходной период, на полях сражений сохраняется напряженная ситуация. Противоречивыми результатами завершилась недавняя попытка наступательных действий, предпринятая войсками Асада при поддержке россиян и иранцев.
Правозащитники, в свою очередь, отслеживают факты применения в процессе боевых действий оружия, а также факты нарушения гражданских прав, которые допускаются каждой из сторон противоборства. В частности, фиксируются эпизоды избирательного применения оружия в ходе авиационных ударов правительственных войск. В том числе фиксируется приведение в действие кассетных бомб.
Хури констатирует, что несколько дней назад правозащитники опубликовали отчет об активности применения кассетных бомб. В публикации сказано, что с момента прямого вмешательства России в сирийский конфликт существенно возросло количество применения кассетных боеприпасов для поражения целей на сирийской территории.
Еще одним направлением деятельности правозащитников является отслеживание судеб людей, которые пропали без вести. В том числе внимание уделяется населению, которое задержано спецслужбами. Правозащитники обнародовали отчет, в тексте которого сказано о применении пыток и огромном количестве людей, погибших в государственных тюрьмах. Также представители Human Rights Watch занимаются изучением гуманитарной ситуации в осажденных районах и отслеживают судьбу беженцев, которые покинули территорию боевых действий.
Боевики из ИГИЛ убивают только 5 процентов жертв конфликта.
В информационном пространстве тема жертв из числа гражданского населения в сирийской войне полностью перекрывается вопросом необходимости борьбы с ИГИЛ. В то же время статистические данные свидетельствуют об интересной структуре количества погибших. По данным профильных организаций, около 85 процентов гражданских жертв убито правительственными войсками и милиционными отрядами. На совести ИГИЛ не больше 5 процентов жертв.
Комментируя вопрос жертв, Хури отмечает, что точные количественные показатели сейчас посчитать крайне трудно. Несомненным является лишь то, что правительственные силы Асада несут главную ответственность за гибель гражданского населения. Очевидно также то, что все стороны конфликта виновны в совершении преступлений против людей гражданских, но принципиальной является разница в методах.
Террористы ИГИЛ стараются сделать из убийства PR-акцию, правительственные силы тем временем практикуют массовые бюрократизированные убийства людей. Наряду с применением пыток правительственными войсками фиксируется смерть людей от голода и отказа им в предоставлении медицинской помощи. Эти эпизоды влекут за собой радикализацию конфликта. Отдельного внимания в этом случае заслуживает участие в конфликте России.
По мнению правозащитников, с момента, когда Россия добровольно начала принимать участие в конфликте на стороне Асада, Москва несет прямую ответственность не только за собственные действия. Лежит на России часть вины за преступления, совершаемые режимом Асада, который Москва поддерживает. То есть в конечном итоге российский президент может оказаться на одной скамье подсудимых вместе с Асадом, где ответит за совершенные военные преступления.
Не берется Хури прогнозировать, насколько вероятен вариант привлечения хозяина Кремля к ответственности в международном суде, однако Россия наряду с преступными действиями повинна в преступном бездействии. Очевидно, что ответственность должна наступить в случае, если Москва поставляет или применяет кассетные бомбы, а также сквозь пальцы смотрит на средневековые методы, применяемые Асадом. Речь идет об осаде городов, население которых с помощью голода заставляют сдаваться. Несомненно, виновники этих преступлений должны понести наказание.
