Ни один вменяемый судья не смог бы понять, почему военная женщина, которую обвиняют в причастности к убийству российских журналистов в Донбассе, по доброй воле (как это доказывает обвинение) решила покинуть свою родную страну и отправилась в Российскую Федерацию. Зачем ей потребовалось становиться беженкой без документов, ради чего ей надо было светиться в ФМС и якобы просить о выдаче документов. Зачем женщине, старшему лейтенанту украинских ВС, было делать все для того, чтобы ее арестовали в РФ во время военного конфликта между двумя государствами. Тем более если она является участником конфликта. Об украинской летчице Надежде Савченко, которая в настоящее время находиться в российском СИЗО, пишет журналист Наталия Геворкян на станицах «Радио Свобода».
Автор подчеркивает, что нет такого судьи (если он нормальный и адекватный), который бы не попытался разобраться в такой ситуации. Однако, пишет автор, если бы и попытался, то в таком случае пришлось бы признать, что, помимо «идиотического объяснения, что украинская летчица просто мечтала оказаться в руках спецслужб России, есть и другое - ее насильно, причем незаконно вывезли с украинской территории на территорию РФ». Более того, отмечает Геворкян, есть имена участников данной операции.
Признание судом одной лишь лжи неминуемо повлекло бы за собой сомнения касательно добросовестности обвинения. Именно так было бы в каждом нормальном суде. А если украинка не сама прибыла в Россию, а ее перевезли с мешком на голове, то из этого следует, что и в остальном все совсем не так, как преподносит обвинительная сторона, и украинская летчица не причастна к убийству журналистов, а задержали ее еще до того, как произошла беда.
Хотя на украинском востоке никто не объявлял войну, тем не менее, это война, отмечает журналист. Надежда Савченко - офицер. Что она обязана делать в ситуации боевых действий? «Давайте представим такую же ситуацию где-то, например, в Калининграде. Это сложно, но попытаемся. Боевики с той стороны границы с буками и танками. Часть населения радостно их приветствует, их все достало, и теперь они хотят попробовать с теми, а не с этими. Однако военные давали присягу, и они должны защищать свою родину. И вот таких верных долгу, не важно одного или несколько, берут в плен и тайком вывозят по другую сторону границы, а потом судят за убийство или пособничество. Это самый настоящий абсурд», - пишет журналист.
Чужая свобода.
Однако, отмечает автор, российский суд ничего не смущает. Сомнения в тезисах обвинения – это не самая сильная сторона правосудия России. Сомнением в предложенной властями государства официальной позиции не страдает и большая часть российских граждан. Эти люди устроены очень просто: если им сказали, что Савченко является убийцей, значит, так и есть. Эта значительная часть российского общества не привыкла сопоставлять факты, имеющиеся в открытом доступе, и задумываться. Люди не хотят сомневаться, поскольку так легче жить, отмечает автор. Судья же, даже если и хочет, но, вероятнее всего, не может. У него совсем другая роль в этом спектакле, которая заключается в том, чтобы поставить подпись под приговором, продиктованным еще до начала процесса, отмечает журналист.
Так совпало, что параллельно с процессом над украинской летчицей американцы начали показывать фильм об американском правосудии - дело О. Джей Симпсона. «На этом суде много сомнений, в частности и в очевидных, на первый взгляд, доказательствах. Там у них ДНК обоих убитых на перчатке и на носках обвиняемого, ДНК Симпсона и обеих жертв в найденной на месте преступления крови. У них свидетели, и вообще все, что, казалось бы, сам дьявол не поможет Симпсону выкрутиться. Но все равно побеждают сомнения. 100 миллионов человек в мире бросили все дела, чтобы смотреть приговор. После всего 4-х часов обсуждения присяжными был вынесен вердикт: не виновен», - сравнивает Геворкян.
Надежда Савченко показывает суду средний палец. Автор не считает этот жест в сторону суда хулиганским. «Каков суд, таков и жест», - пишет Геворкян.
То фундаментальное, что делает государство реально великим, осталось недостижимым. Изуродованный столетием зависимости от власти российский суд остался таковым, отмечает журналист. «Я помню свое состояние на некоторых политприговорах в российских судах. Я присутствовала в зале как журналист. Не обвиняемым, не матерью, не родственником обвиняемых, не сестрой, не женой. Я помню внутренний эмоциональный взрыв от беспомощности изменить ситуацию при полном осознании несправедливости всего происходящего. Мы вскрикивали. А нужно было после каждого очередного предсказуемого решения молча показывать средний палец. Савченко ведет себя достойно, но очень рискованно. Она говорит, что вернется в родину живой или мертвой, я не сомневаюсь, что в своей борьбе эта женщина пойдет до конца. Многие люди по всему миру требуют освободить ее. Очень многие российские граждане требуют ей жесткого наказания», - пишет автор. Вместе с тем автор подчеркивает, что эта украинская женщина заставляет нормальных, не одичавших пятнадцать процентов россиян начинать свой день с информации - как очередные сутки сухой голодовки прошли в Нади, в порядке ли она? Журналист отмечает, что ранее никому не известная девушка теперь стала всемирно знаменитой.
Автор: Екатерина Кравец
