Механизм принятия решений российской властью прокомментировал Сергей Шелин. Он утверждает, что политика Москвы базируется в основном на импровизации, об этом сообщают журналисты раздела «Новости Мира» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «Росбалт».
Журналист Сергей Шелин в публикации своего блога пишет, что вряд ли есть смысл искать в суде над украинкой Надеждой Савченко какие-либо наперед построенные планы Кремля. Бесполезны и попытки искать в происходящем дальновидный стратегический смысл или даже логику, поскольку ничего этого на самом деле нет. Изначально этот дикий процесс не задумывался в качестве скандала мирового масштаба.
Необоснованными, по мнению журналиста, являются попытки найти в происходящем вокруг Савченко послание Кремля, адресованное всему миру. Некоторые наблюдатели убеждены, что судебный процесс является демонстрацией Россией готовности ловить и судить любого человека, каким-либо образом причастного к насильственной смерти россиян. Очевидно, что если бы Кремль планировал провести демонстративный суд в списке обвинений, выдвинутых Надежде Савченко, не было бы добровольного проникновения в Россию. В противном случае пришлось бы признать право других стран захватывать людей на российской территории.
Однако на самом деле никакой показательный процесс не планировался, под дело Савченко не следует пытаться подвести какие-либо сложные объяснения. Нужно только вспомнить события лета позапрошлого года, чтобы простое объяснение стало очевидным. Летом 2014 года возле Луганска гибнут двое российских журналистов, хотя их нельзя назвать единственными россиянами, которые умирают в этом месте и в это время. Тем не менее, в отличие от подавляющего большинства других россиян, к журналистам привлечено много внимания.
Поскольку погибли журналисты, бандформирования, которые пребывали на то время возле Луганска, получили приказ найти хоть какого-то виновника. На роль кандидата в обвиняемые взятая в плен в нужном месте и в нужное время Савченко подходила идеально. Назначение ее обвиняемой было импровизацией, а все дальнейшие события подстраивались под выдвинутую изначально абсурдную версию. Доказательства невиновности летчицы во внимание не принимаются, активно используется риторика о непричастности к Минским договоренностям, которые среди прочего предусматривают обмен пленными.
В результате оказалось, что процесс на самом деле стал показательным. Однако демонстрировал он совсем не то, что планировалось на начальном этапе импровизации. Соответствие происходящего нормам законодательства и элементарной логике имеет значение второстепенное. Пропагандистские механизмы задействованы для нейтрализации влияния всевозможных протестов, много шума и слов вокруг ситуации только на пользу, так легче создать широкий и разносторонний международный контекст вокруг происходящего.
Элемент случайности в политике внешней и внутренней.
По сценарию импровизации, которая в принципе не предусматривает никакого сценария, скорее всего, будут развиваться события и после суда над Савченко. Шелин выражает надежду на то, что вместе с другими украинская летчица будет обменяна. Тем не менее для того, чтобы обмен состоялся, необходимо решение из Кремля, которое может быть принято в порядке импровизации. Более того, именно импровизацию Шелин называет единственным двигателем большой российской политики. Спонтанным решением можно с уверенностью назвать и недавний вывод российских войск из сирийской территории.
Завершение военной операции объясняются многими, выдвигаются самые разнообразные версии специалистов и «диванных» экспертов. Большая часть из озвученных гипотез, вне зависимости от симпатии к хозяину Кремля со стороны автора, базируется на предположении о наличии стратегии и ведении российским президентом хитрой игры на международной арене. Наблюдатели обращают внимание на удачно выбранный момент, некоторое восстановление устойчивость режимом Асада и реакцию на решение Москвы со стороны Вашингтона.
При этом очевидно, что любые, даже самые хитрые стратегические ходы могут быть прочитаны умными людьми. Но нет ни одного человека, который предсказал вывод российских войск из Сирии именно сейчас. Примечательно, что речь идет не о вопросе целесообразности вывода, в котором много вариантов и не было, имеет значение более-менее конкретный временной промежуток. Аналогично в начале сирийской компании российское вмешательство никем не было спрогнозировано.
Несомненно также то, что экспромты политического характера возникают не совсем на пустом месте, каждый из них по-своему обоснован. В качестве исходных данных для последующей импровизации хозяин Кремля использует сведения, получаемые из ближнего круга, а также сиюминутные представления о распределении сил. Также значение имеет его личное понимание хорошего и плохого. Нет смысла искать какую-либо связь между решениями, которые принимаются по такому механизму и неизменно сопровождаются неприятными сюрпризами в качестве результатов.
В конечном итоге политическое пространство со временем наполняется показательными судебными процессами, демонстративными ссорами с соседними странами и военными компаниями, которые проводятся с назидательной целью. Скорее всего, накопление экономических проблем в геометрической прогрессии свидетельствует о том, что следует ожидать импровизации в экономических мероприятиях, но о характере предстоящего гениального хода говорить пока рано.
