Спустя неделю после объявленного сокращения военного присутствия России в Сирии становятся более понятными особенности этого стратегического маневра, однако мотивы такого решения остаются пока еще неясными. Американский госсекретарь Керри прибыл в Москву, а российский МИД выразил надежду на «нормализацию» двусторонних отношений на фоне дискуссии по сирийской проблеме. Об этом размышляет профессор Института исследований мира в Осло, политолог Павел Баев. С мнением эксперта знакомит издание «Биржевой лидер».
В понедельник президент Обама позвонил президенту Путину ночью, чтобы понять, что прекращение российской интервенции в Сирии не является обманным ходом. Однако и после этого разговора в Белом доме дают комментарии российскому поступку очень осторожно. Менее сдержан глава дипломатического ведомства Великобритании Ф. Хэммонд. Министр отметил, что никакого поощрения за прекращение налетов с бомбардировками школ и больниц в Сирии Путин не заслуживает, и указал, что российские войска отводятся только частично. При этом в целом решение Кремля о частичном сворачивании присутствия в Сирии с учетом договоренности о прекращении огня в регионе выглядело очень разумным, хотя сам Путин, как можно было заметить из записанного кремлевского видео, говорил об этом без особого удовольствия, он заметно нервничал, когда слушал доклад Шойгу о «выполненной миссии».
Несколько звеньев российских ВКС благополучно вернулись домой, однако судьба оставшихся в Сирии не может не вызывать тревогу, так как сохраняется значительная опасность нападения повстанцев. Российское командование отдало приказ продолжать отдельные воздушные удары, однако возникают вопросы относительно уровня рисков таких операций. Над этим заставляет задуматься гибель сирийского МИГ-21 от портативной ракеты «земля - воздух». В Москве утверждают, что в любой момент группировка ВКС на базе Хмеймим может быть усилена, но элемента неожиданности уже не будет, а потому и жертв может быть больше, чем за прошедшие месяцы. К тому же следует учитывать, что помощь государства будет сокращена.
Сомнительно, как отмечает политолог, что, принимая свое решение, Путин провел полную оценку рисков. Стоит отметить, что, несмотря на всю очевидность желания «перехитрить» Обаму, время было выбрано не самое лучшее, ведь возможности для влияния на ход войны в Сирии тем самым уменьшились. Действительно боевой дух армии Асада стал выше, но не настолько, чтобы уверенно удерживать те завоевания, которые были сделаны при поддержке российской авиации. Заявление об отводе войск прозвучало перед стартом переговоров по мирному урегулированию в Сирии. Разумеется, в Москве не желали подбадривать умеренную сирийскую оппозицию накануне переговоров, но для нее, как и для ее союзников в лице Турции и Саудовской Аравии, эта новость принесла удивление. В случае действительно эффективного продвижения женевских переговоров, во что пока верится слабо, Россия будет и дальше терять свое влияние в регионе, потому что ей больше нечего предложить в качестве своего вклада в мирный процесс.
Внезапное решение Путина, как допускает политолог, возможно, объясняется разногласиями в отношениях с Ираном. Изначально грандиозный путинский план строился на желании переломить ход сирийской войны совместными действиями российской авиации с наземной операцией иранских сил. Но этого не произошло, и пришлось ограничиться локальными успехами правительственных сил в борьбе за Алеппо, что Москва желала выдать за доказательство решительной победы. Однако Иран проявил несговорчивость, причем не только в отношении неучастия в активных военных действиях в Сирии, но и в крайне важном для Москвы решении по ограничению добычи нефти.
Стремясь решить проблему падения доходов от нефтеэкспорта, Кремль ведет напряженные переговоры с Саудовской Аравией и другими представителями ОПЕК по достижению совместной договоренности заморозить уровень добычи нефти. Однако Тегеран, только получив снятие международных санкций на экспорт, хочет вернуть свою долю в нефтеэкспорте уже в обозримом будущем. Меж тем руководство Ирана пытается удерживать баланс между взаимоотношениями с Западом и продолжением ракетных испытаний. Путин подтверждает договоренности о поставке ракет С-300, но в остальном он чувствует себя преданным.
Ресурсы России стремительно сокращаются, и это имеет значительное влияние на ситуацию внутри страны, которая уже шесть кварталов переживает экономический спад, и признаков восстановления экономического роста пока не заметно. Со своей стороны российские власти так и не предложили обществу антикризисный план. Но реалии заставят руководителей вернуться к внутренним проблемам, что уже заметно по решению сократить оборонные расходы на 5 процентов. Возможно, это незначительное решение, но оно свидетельствует о желании отойти от обязательного к выполнению еще недавно проекта по перевооружению. Так что Путин, похоже, признал, что сирийская операция для него действительно дорогостоящее предприятие, а не способ провести учения в боевых условиях.
Недавно Путин позволил себе предостеречь россиян от возможного «головокружения от успехов», но на самом деле в российском обществе все более заметна депрессия. Перемены страшат, и единственным рецептом, который позволит избавиться от нездорового уныния, у Кремля всегда оставалась какая-та новая интрига. Вот только отвлекающие маневры становятся все дороже, и они виснут новыми обузами на Кремле. «Так что собственные сюрпризы делают Путина их заложником с непредсказуемыми последствиями», - заключает Баев.
