В окружном суде Гааги заканчивается рассмотрение российской жалобы на решение Гаагского третейского суда по иску бывших акционеров ЮКОС. Согласно решению суда, Россия должна выплатить более 50 млрд. долларов. Вердикт по жалобе ожидается 20 апреля. В том, по чьей вине Россия получила такой серьезный иск, попытался разобраться «Московский Комсомолец». С подробностями знакомит издание «Биржевой лидер».
Главной проблемой для России в этом деле, с которым следовало бы разобраться, является то, что Россия могла отказаться от участия в третейском процессе, но по какой-то причине этого не сделала. Теперь же представители российской стороны в жалобе упирают на то, что третейский суд не был правомочен рассматривать иск бывших акционеров ЮКОС, поскольку спор происходит между российскими субъектами, а Договор к Энергетической хартии (ДЭХ), на котором арбитраж обосновывает свое решение, был только подписан Россией, но не ратифицирован. Тут же, правда, возникают вопросы относительно того, зачем же тогда согласились участвовать в процессе, ведь третейский суд не обязывает к участию ответчика. Да и в формировании состава суда принимают участие стороны конфликта.
Тем самым ключевая ошибка была зафиксирована в октябре 2005 года, когда состоялось подписание соглашения об условиях рассмотрения дела, и в частности в нем оговаривалось, что спорные вопросы будут рассматриваться в соответствии с ДЭХ и нормами международного права. Такое решение теперь большинством юристов признается ошибочным, и именно это стало причиной фиаско, если не считать самого факта дележа компании ЮКОС.
В этой связи теперь интересно, кто принимал решение об участии в судебном процессе. Россию тогда представляли адвокаты юридической фирмы Cleary Gottlieb Steen & Hamilton (США). Собственно, на этом часть критиков и сосредотачиваются, указывая, что юристы и несут вину за поражение.
В частности в прошлом член Совета Федерации Е. Тарло, указывая, что кроме допуска разбирательства в рамках ДЭХ, юристы виновны и в других просчетах, в том числе и в подборе арбитра. Дело в том, что, согласно правилам, стороны предлагают своих кандидатов, и оппоненты должны согласиться с таким выбором. В данном случае Россия выдвинула авторитетного американского юриста С. Швебеля, бывшего судью Международного суда ООН. Тарло как раз и указывает, что главная ошибка в том, что целиком доверились представителям США, что было ошибкой с учетом непростых отношений между двумя странами. В результате единомышленники сыграли в интересах истца.
Кроме того, Тарло указывает на то, что представители Cleary Gottlieb до того тесно сотрудничали с ЮКОС, то есть все достаточно очевидно – «спланированная диверсия». Правда, сложно объяснить, почему и сейчас юристы Cleary Gottlieb представляют российские интересы, например, в споре по кредиту с Украиной. А, кроме того, юристы этой компании сотрудничают и с крупным российским бизнесом, в том числе и с близким Путину бизнесменом Аркадием Ротенбергом.
В связи с этим можно предположить, что Cleary Gottlieb не принимала ключевые решения по стратегии защиты, а получала указания из властных кабинетов. Но тогда интерес представляет ответ на вопрос, кто курировал процесс от российской власти? Завкафедрой международного права юридического факультета МГУ А. Исполинов предлагает рассмотреть ситуацию так, что, к примеру, в Минфин приходит извещение об иске ЮКОС, конечно же, оно обращается к консультантам из уважаемой компании с просьбой оценить риски. В таком случае рекомендация, возможно, была такова - лучше идти в суд, шансы отбиться хорошие. Более категорично ни один юрист высказываться не будет. Дальше решение за чиновниками, и вот они могли прикрыться бумагой юристов и не стали принимать решение просто не идти в арбитраж. Ну, а затем уж было поздно покидать процесс.
Кстати, именно Минфин традиционно выступает заказчиком для зарубежных адвокатов по защите интересов государства. Но профессор кафедры международного права МГИМО МИД РФ Д. Лабин, напротив, считает, что ключевые решения утверждались на более высоком уровне, то есть руководством страны. Но само по себе руководство вникать досконально в детали не будет и поручает это профильным ведомствам. В данном случае это не Минфин и не МИД, а вполне вероятно, что рекомендации формулировались в Минэкономразвития. И решение об участии в арбитраже, по мнению Лабина, основывалось более не на правовом аспекте, а на имиджевой составляющей. Власти думали о сохранении благоприятного информационного фона и улучшении инвестиционного климата, то есть могло быть принято решение, что уклонение от разбирательства по ЮКОС иностранными инвесторами будет воспринято негативно, и они изменят свои взгляды относительно рисков вложений в Россию.
Возможно, такое объяснение наиболее близко к истине, хотя, с другой стороны, почему-то до сих пор не слышно о каких-либо оргвыводах и отставках, в то время как сильно пострадал российский престиж и, весьма вероятно, может пострадать и бюджет. Это позволяет предположить, что руководство страны себя не чувствует подставленным подчиненными, то есть весьма вероятно, что высшее руководство, а проще говоря, президент Путин не был столь уж далек от принимаемых решений и теперь он не считает возможным возлагать ответственность на других.
