Особенности сознания людей, живущих в советском прошлом и по нынешний день, прокомментировал Павел Казарин. Он утверждает, что ностальгия связана совсем не с мечтой о возвращении реального прошлогро. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости Мира» интернет-издания для трейдеров «Биржевой лидер» со ссылкой на «Крым. Реалии».
В своей публикации журналист и телеведущий Павел Казарин дал характеристику мировоззрению современных Homo soveticus – людей, которые отказываются воспринимать окружающую реальность, живя мечтами о прошлом. Казарин полагает, что нельзя называть ностальгию о советском времени мечтой о прошлом, поскольку речь идет о стремлении жить в обстоятельствах, которых на самом деле не было.
Среднестатистический носитель этой мечты хочет вернуться в реальность, которой на самом деле никогда и не было. Мечта о возвращении в идеальный советский рай в любом случае будет оставаться нереализованной, а человек, живущий иллюзией – недовольным. Тем не менее, огромное количество людей в 21 веке продолжают мечтать о дешевой колбасе и прочих легендарных атрибутах Страны Советов.
Обычно мечтатели вспоминают Советский Союз как страну, в которой была «колбаса по 2,20», водка по цене 3,62 рубля и полные холодильники при пустых полках магазинов. На данное время мечты о прошлом демонстрируют поразительную живучесть, но образ Советского Союза формируется как коллаж из отдельных эпизодов кинофильмов того времени. В кинолентах Гайдая и Рязанова Шурик торжествует над бандитами, довольно симпатичными, контрабандистов помогает поймать Никулин, а несправедливость обычно ассоциируется с образом спекулянта, который создал на экране Михалков. В последнем случае интеллигентный Басилашвили одинаково отбивает у спекулянта Гурченко.
Однако настоящая реальность быта советского времени исчезла из памяти. Минувшие 25 лет успешно заставили людей забыть весь негатив и великодушно позволили им придумать для себя прошлое. В результате оказалось, что в придуманном прошлом нет очередей за продуктами, напрочь отсутствует блат и дефицит, каждый чиновник умен, а государство заботиться о любом человеке.
Мечтатели продолжают рассказывать о том, что СССР был страной с самыми читающими людьми. В этом случае бессмысленно объяснять, что заполненные книгами полки, как и большое количество зрителей в театрах, являются всего лишь результатом тотального дефицита. Разница лишь в том, что видимость высокого уровня культуры создавалась дефицитом развлечений. При отсутствии или недоступности других видов развлечений население приобретало билеты в театр или книги. В последнем случае, кстати, ассортимент не всегда впечатлял – приобретение интересной книги не обходилось без трудностей.
Между тем напоминать об отсутствии свободы слова в Советском Союзе нет никакого смысла, ностальгирующие о прошлом не сочтут это существенным недостатком. Тем не менее, потребительский рай, который рисуют в своем воображении Homo soveticus, соткан из хрестоматийных кинолент типа «Девчат», «Иронии судьбы», «Операции Ы» и «Москва слезам не верит». Демонстрация такому человеку, к примеру, фильма «Маленькая Вера» способна оскорбить его в лучших чувствах.
Мечты формируют электоральное запрос.
Мысленно живущие в советском прошлом люди традиционно охотно посещают выборы, где неизменно поддерживают кандидатов, выступающих с наиболее ретроградными лозунгами. Живущие с ностальгией современники отказываются понимать, что лучшим доказательством неконкурентоспособности советской модели является сам факт распада Страны Советов, состоявшийся в 1991 году.
На самом деле проблема заключается в том, что даже если мечта этих людей сбудется – они одинаково останутся недовольными, и причина в самой мечте. Ностальгирующие люди верят в Советский Союз, очищенный от любых недостатков. В придуманном образе отсутствуют реальные проблемы, которых в советские времена хватало вполне. Даже если мечтающего о прошлом человека перенести в реальность 70 годов – вряд ли следует ждать, что он изменится.
Совокупность недостатков, которые выступали органическим продолжением достоинств Страны Советов, из памяти этих людей успешно исчезли. При погружении в настоящую атмосферу прошлого, в реальность увиденного они не поверят, поэтому будут считать себя обманутыми. Особенность устройства сознания ностальгирующих о прошлом формирует их электоральные предпочтения.
По мнению Казарина, беда всех этих людей в том, что они по умолчанию поддерживают протестное голосование. Оказать поддержку позитивной повестке в рамках избирательного процесса эти люди просто не могут – оптимальным вариантом для них является риторика, обещающая превращение будущего в плацдарм для воскрешения прошлого. При этом в роли прошлого должна выступать та самая картинка из кинематографа.
Ностальгируют эти люди не так об эпохе советского времени, как о собственном возрасте. Совокупность отдельных элементов ностальгии смешалась до полной неразличимости. В мечтаниях современные советские люди видят память о комсомольской юности, собственных молодых годах. В результате ощущение перспектив и ожиданий перемещается на государственный строй. Тем не менее любая реконструкция не сможет вернуть этим людям здоровье, силу и молодость, поэтому они одинаково будут обиженными и угрюмыми. Соответственно, заранее обречена на провал любая политическая сила, которая пожелает воспользоваться этими настроениями.
