Приближение стоимости нефти к 50 долларам за баррель позволяет комфортно себя ощущать и большинству производителей, и многим потребителям. Однако есть страны, которые несут большие потери. Это касается прежде всего тех государств, бюджеты которых максимально зависят от доходов от нефтеэкспорта. Ситуация для России традиционно особенная. Относительно низкая себестоимость добычи и девальвировавший рубль позволяют нефтяникам себя ощущать комфортно, они даже продолжают наращивать производство и экспорт. Однако российский бюджет при этом несет ощутимые потери. Об этом рассказывает материал «Газета.ру», с которым знакомит издание «Биржевой лидер».
Нефть Brent с середины августа колеблется в стоимости в пределах 47–50 долларов за баррель. Нефтепроизводители неоднократно заявляли, что отметка в 50 долларов может считаться равновесной ценой для производителей и потребителей. Но также верно, что такая цена устраивает далеко не всех. Об этом можно судить по тому, как некоторые производители продолжают качать нефть и экспортировать ее даже себе в убыток.
Среди недовольных производителей Венесуэла, у нее производство балансирует на грани рентабельности при стоимости добычи в 35–45 долларов за баррель. Дополнительной проблемой для страны является то, что ее нефть «тяжелая», и для транспортировки ее нужно разбавлять более легкой импортной нефтью, которую, конечно же, нужно купить, а с этим все больше проблем. Страна давно погружается в экономический кризис, и рекордное падение нефтяных цен лишь ускоряет процесс, поскольку не менее чем на 90 процентов поступления в госбюджет зависят от доходов нефтяного сектора. Поэтому импорт нефти в страну сокращается, но к тому же Венесуэла торгует со странами Центральной Америки и Карибского бассейна себе в убыток. Президент страны Николас Мадуро недавно заявил о планах в альянсе с Ираном сделать попытку найти варианты стабилизации нефтяного рынка. Еще ранее в Венесуэле неоднократно призывали к фиксации уровня добычи в мире.
Однако тот же Иран на протяжении года только наращивал добычу после выхода из-под санкций. Но теперь, практически восстановив объемы добычи до прежнего уровня, в Тегеране стали более заинтересованы в росте цен, чем это было ранее. Дело в том, что, согласно планам иранского правительства, необходимо развивать нефтегазовый комплекс, но на это нужны деньги. В росте цен заинтересованы также Нигерия и Алжир. В Нигерии при средней себестоимости добычи порядка 30 долларов за баррель высоки риски атак со стороны радикальных группировок, что повышает расходы на экспорт нефти. В Алжире же есть проблема истощенности местных месторождений.
Для американских производителей 50 долларов за баррель – это граничная отметка для прибыльности сланцевой добычи, впрочем, и она постепенно начинает дешеветь. По сообщению The Wall Street Journal, на прошлой неделе ряд крупных компаний приняли решение открыть инвестиции, чтобы запустить законсервированные проекты после приближения нефтяных котировок к психологической отметке. Впрочем, пока добыча в Штатах еще сокращается. Свои проблемы есть и у Канады. Там нефть извлекают из битуминозных песков, то есть впоследствии ее еще нужно довести до товарного состояния, что означает дополнительные затраты. Поэтому себестоимость канадской нефти достигает порой 45–50 долларов.
В итоге по миру получается разброс в себестоимости добычи нефти от минимумов в Персидском заливе до максимальных значений у сланцевых проектов. Но есть и немаловажные сопутствующие факторы, которые сказываются на конечной цене для потребителей. Например, расстояние транспортировки. Это критически важно, к примеру, для нефти из Казахстана.
Немаловажно и качество нефти. Так называемая «легкая» нефть имеет более высокую стоимость, но ее «премиальность» несколько снижается в последнее время из-за модернизации заводов по нефтепереработке. Еще один важный фактор – способность производителей регулировать добычу. Распространенный вариант для многих производителей – остановка добычи выйдет дороже, чем торговля нефтью себе в убыток. И добычу они не сокращают. С другой стороны, есть лидер ОПЕК Саудовская Аравия, которая способна регулировать объемы добычи. Поэтому с учетом всех факторов можно сказать, что нет прямой зависимости цен от объемов добычи, хотя при этом на просевшем рынке актуальной темой остается борьба за доли.
По оценке МВФ, ОПЕК и экспертов рынка, для балансировки собственных бюджетов странам-производителям комфортны разные уровни мировых цен на сырье. Для Катара, Ирака, Кувейта и Ирана (для последнего условно) комфортна цена 50-60 долларов за баррель. Для Саудовской Аравии – 66,7 доллара; ОАЭ – 71,8 доллара, Эквадора – 75,1 доллара, Анголы – 93,1 доллара; Венесуэлы, Нигерии, Ливии – более 100 долларов. Причем для Ливии это практически нереальные 195 долларов за баррель.
Несколько отлична от других ситуация для российских производителей. Себестоимость добычи достаточно невысока (по словам главы «Роснефти» Сечина, – 2,1 доллара на баррель). Но есть высокое налогообложение, которое поднимает затраты до примерно 20 долларов за баррель. Облегчает ситуацию для российских нефтяников девальвация рубля. При существующих в основном долларовых доходах расходы производители несут в рублях, что позволяет пока уверенно себя чувствовать и даже наращивать производство и экспорт за счет сокращения долей производителей «дорогой» нефти. Но не стоит забывать о том, что цены на нефть за два года сильно упали и продолжают балансировать на невысоких уровнях. Из-за этого значительны потери российского бюджета. Эксперты отмечают, что потеря каждого доллара в цене барреля оборачивается сокращением поступлений в бюджет в пределах 2-2,2 млрд. долларов.
