Ситуацию с коррупцией в современном российском обществе прокомментировал Владислав Иноземцев. Он утверждает, что нет оснований надеяться на усмирение «хорошими» силовиками «оборотней в погонах». Об этом сообщают журналисты раздела «Новости Мира» интернет-издания для трейдеров «Биржевой лидер» со ссылкой на «РосБизнесКонсалтинг».
Российский экономист Владислав Иноземцев дал оценку резонансной новости об аресте антикоррупционера полковника Захарченко с изъятием у него почти 125 миллионов долларов наличными. Он убежден, что в российском варианте уникальную коррупцию можно условно разделить на две составляющие. В небольшом масштабе это явление помогает бороться с бюрократией и в целом полезно для государства.
Намного более опасной для России является коррупция в кругах высокопоставленных чиновников. В этом случае масштаб присваиваемых денег значительный, а «горизонт мышления» самих коррупционеров выходит далеко за пределы отдельно взятого государства. Коррупционные доходы настолько большие, что в рамках своей страны инвестировать их небезопасно. Этот вид коррупции обескровливает страну, искажает логику принимаемых управленцами решений на самом высоком уровне. Как правило, правительство с такой коррупцией борется, с переменным успехом.
От других стран по коррупционной составляющей Россия отличается и дело не только в масштабе. На самом деле большинство коррупционных средств находятся в обороте вполне легально. Законы коррупционерами не нарушаются, поскольку законодательство изначально разрабатывается с учетом интересов обогащающихся людей. Вполне легально бюджетные контракты получают фирмы родственников губернаторов, их невозможно в чем-то обвинить. Чиновники верят, что их действия законны, поэтому новый парламент не ратифицирует 20 статью Конвенции о борьбе с коррупцией, которая предусматривает наказание за незаконное обогащение для госслужащих.
В России сутью существующего политического режима является систематическое постоянное обогащение чиновников за счет народа. Поэтому отдельные чиновники вполне справедливо возмущаются, когда попадают под арест. Соответственно полковник Захарченко виновен лишь в том, что в определенный момент перестал соблюдать правила системы, в которой работал. По сути, задача государства заключается в обеспечении экономическими и неэкономическими способами поддержания условий, позволяющих чиновникам в дальнейшем присваивать возрастающую часть природной ренты, которая покрывает затраты страны.
Современная политическая элита о поддержании условий не заботится. В целом можно сказать, что развитие по американской и европейской модели наблюдается в государствах, где власти нацелены на демократию и соблюдение прав человека. Ориентация власти на технологический рывок влечет за собой развитие по китайскому пути или в соответствии с моделью нефтяных эмиратов. В России главная задача чиновников заключается в личном обогащении, поэтому о развитии государства речь не идет.
Противоборство между «технократами» и «оборотнями в погонах».
Вопросом огромной важности для россиян является жизнеспособность созданной в государстве системы и возможные угрозы для нее. На современном этапе можно видеть, что система продолжает поддерживать баланс интересов между подданными и господами, что и подтверждают регулярно выборы. Трудности возможны, но общая картина остается неизменной. В некоторых случаях российской власти приходится несладко, но материальные интересы позволяют некоторое время потерпеть. По мнению Владислава Иноземцева, проблема назревает в других сферах.
Созданная в России система отличается от иных государств двумя моментами:
- система непроизводительна – новые виды продукции и услуг она не создает, инновации миру не предлагает. Главным источником финансирования служат рентные доходы. Когда рост ренты прекращается, чиновники не знают, чем можно компенсировать потерю дохода. Сокращение доходов граждан и социальных программ вряд ли возможно, поэтому власти приходится «ужиматься»;
- российская экономическая система является неэффективной. Использование богатств страны разрешалось лицам, проявляющим лояльность вышестоящему начальству. Постепенно увеличивалась доля пресловутого «распила» иногда она доходила до 50 процентов. Только существование «общественного договора» между властью и гражданским обществом поддерживало относительную стабильность системы.
В условиях сокращения размера ренты очевидным становится отсутствие согласия в принципах экспроприации народного достояния. Видимо, именно этот просчет является единственным неприятным моментом, который действительно может разрушить современный российский политический режим. Система, главным принципом которой является всемерное обогащение чиновников, столкнулась с тем, что эта самая экспроприация исключает возможность решения значимых для государства и народа задач.
Иноземцев полагает, что проблема высшим руководством страны осознается, но не артикулируется. Не исключено, что связанные с коррупцией резонансные дела последнего времени являются не просто противоборством между разными кланами внутри системы, а попыткой ее противостоять саморазрушению. Возможно, президент и его ближайшее окружение надеются на то, что «хорошие» силовики разберутся с «оборотнями в погонах», а честные бюрократы (технократы) очистят свои ряды от отщепенцев.
Экономист признается, что не видит оснований для успешного самоочищения системы. В дальнейшем напряженность борьбы в политической и административной элите за распределение ресурсов будет только возрастать. В процессе будет выполняться все меньше общегосударственных задач. Сейчас трудно сказать, сумеет ли система справиться с этим вызовом.
По убеждению Иноземцева, логичным выходом является отказ Москвы от имперских амбиций с дальнейшим определением норм экспроприации. В таком случае система российская может жить бесконечно долго, но вряд ли есть смысл надеяться, что события будут развиваться именно по такому сценарию.
