В сознании женщин из разных стран мира в настоящее время происходят изменения приблизительно одинакового содержания. Эксперты называют данный процесс превращением женского тела в поле политической битвы. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости Мира» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер».
Журналисты британского издания The Financial Times обращают внимание на одну из самых резонансных новостей минувшего лета. Речь идет о пляжной моде, вмешательство государства в которую вызвало протест у многих женщин из разных стран. Самым обсуждаемым видом одежды в летние месяцы стал купальный костюм, именуемый буркини. Скрывающий все части тела, кроме ступней, кистей рук и лица, костюм попал под запрет в ряде французских городов. Первой реакцией мировой общественности на этот запрет стал шок, который сменился недоумением.
Именно недоумение вызывали кадры видеосъемки с французских пляжей. На записях было видно, как вооруженные полицейские требовали у женщин на пляжах снять буркини. Через короткое время после введения запрет отменили, но пресловутый французский идеал «свободы» сильно пострадал от этого события. Власти государства обратили идеал против него самого, словосочетание «политика тела» получило еще один смысл. Вопреки ожиданиям, история не закончилась нелепой шумихой, только оживляющей мертвых пляжный сезон. Запрет незамедлительно вышел за рамки обсуждения пляжной моды.
При обсуждении скандального запрета звучит риторика самого разного содержания – от призывов к соблюдению общественного порядка и до апеллирования к «светским ценностям». История продемонстрировала явное наличие недоработок в актуальной политике тела. Также очевидными стали пробелы в понимании общественностью мультикультурализма и несостоятельность его как явления.
История с купальными костюмами буркини для Франции выступила испытанием на прочность либеральных ценностей и показала, что нужно для сохранения либеральности, когда ситуация рискует превратиться в тоталитаризм. Либералы встали на защиту права женщин носить на пляже буркини, хотя эту одежду вполне можно воспринимать как недопустимое навязывание, тем самым активисты поставили себя в неудобное положение.
Судя по всему, страх и ненависть во Франции, вызванные недавними терактами, успешно перекочевали в другую плоскость. В настоящее время местом противоборства выступает женское тело. Поразительно то, что происходят события в государстве, считающем себя сторонником идей секуляризма и свободы личности. Иранская художница Ширин Нешат в 2004 году сказала, что женское тело сильно политизировано. Мусульманские женщины вынужденно используют свое тело и общественное поведение в качестве средства для воплощения и применения утвержденных ранее в их обществе систем ценностей.
Принуждение, о котором говорила художница, знакомо многим современникам. Резонансной в свое время стала история дзюдоистки Водждан Шахерхани из Саудовской Аравии, которая участвовала в лондонской Олимпиаде 2012 года. Изначально ее платок был признан нарушением «принципов и духа дзюдо». За кадром при обсуждении осталось то, что Шахерхани стала одной из первых участниц, представляющих Саудовскую Аравию на Олимпийских играх, а у себя дома спортсменке пришлось пройти через множество преград, чтобы только попасть на состязания. Духовенство в Саудовской Аравии осудило спортсменку за «слишком облегающий хиджуд».
По стопам Анжелы Дэвис.
Как и следовало ожидать, буркини стал популярным нарядом для многих женщин с активной гражданской позицией. В государствах, где отсутствуют ограничения в ношении одежды, этот пляжный костюм является скорее выбором культурным – добровольным или вынужденным. О строгом следовании канонам речь не идет. В действиях современных женщин из либеральных стран можно увидеть повторение знаменитой истории Анжелы Дэвис.
В свое время литератор и носительница радикальных взглядов Анжела Дэвис также с помощью внешнего вида демонстрировала протест против несовершенства общества. Многие афроамериканки из числа современниц Анжелы Дэвис прибегали к осветлению кожи и выпрямлению характерных кудрей, отказываясь тем самым от этнической принадлежности. Этот отказ вызвал возмущение писательницы. Прическа в стиле афро из множества мелких кудряшек стала выражением ее презрения к отказу от этнической принадлежности.
В эпоху Анжелы Дэвис женские тела были оружием. Активистки точно знали, как приводить мужчин в бешенство, умело провоцировали и задевали за живое. Во времена борьбы законодательство менялось быстро и резко, за каждую норму велась ожесточенная борьба. Однако мусульманские женщины в большинстве своем остались в стороне от борьбы, хотя события эти происходили до революции в Иране, когда начался рост радикального ислама.
Вполне возможно, что если бы феминистки раньше задумались о женщинах в чадрах, сейчас этой традиции не было бы. Достаточно было только признать, что этот средневековый обычай с давних времен является одним из проявлений патриархальной тирании. При первом удобном случае от устаревшей традиции мусульманские женщины могли бы отказаться.
С другой стороны, история вокруг женских купальных костюмов является только небольшой частью огромной проблемы, которая существует на геополитическом и глобальном уровне. Несомненно, либералы должны разработать способы борьбы с нетерпимостью. Французские власти действовали несколько бессмысленно, издавая один за другим противоречащие запреты. В действительности заключенная в рамки запретов позиция терпимости и секуляризма говорит о том, что война с нетерпимостью очень близка к проигрышу.
