На исторические аналоги современной ситуации в Украине указал Павел Казарин. Он утверждает, что гибридная война не является изобретением Кремля, в свое время аналогичные события происходили в Югославии времен Слободана Милошевича. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости Мира» интернет-издания для трейдеров «Биржевой лидер» со ссылкой на «Крым.Реалии».
В своей публикации журналист Павел Казарин пишет, что ошибочно воспринимать гибридную войну как инновацию, изобретение современной России. Все события, которые можно сейчас наблюдать на Донбассе, ранее уже происходили, случилось это во время распада Югославии. Для сербского президента проживающие за пределами Сербии сербы были людьми, которых необходимо освободить. Он также пытался использовать их в качестве ресурса для сохранения влияния в независимых государствах на территории бывшей Югославии.
Последующая битва развернулась на территории Боснии и Хорватии. Несмотря на сложный национальный состав, в Боснии и Герцеговине без применения детонатора взрыв не произошел. Детонатором стало создание в 1992 году «Республики Сербской» во главе с психиатром Радованом Караджичем. Военным лидером аналога ДНР стал Ратко Младич, генерал югославской армии.
Официальный Белград публично оказывал «республике» дипломатическую поддержку, непублично – помогал вести войну. Все так же через сербскую границу на территорию «непризнанной республики» поступала военная техника, добровольцы и боеприпасы. На протяжении 4 лет продолжалась противостояние, которое унесло более 100 тысяч человеческих жизней.
Белград воспринимал боснийских сербов как инструмент. На этапе, когда Милошевич решил помирить лидеров «республики» с Сараево, он обнаружил, что такой подход является взаимным. На практике боснийские сербы готовы были выполнять только те указания и Белграда, которые им нравились, не более того. Несколько попыток мирного урегулирования конфликта, подходящих для Милошевича, Караджич и Младич срывали. Через некоторое время в государственной сербской прессе перестали позиционировать лидеров боснийских сербов как робин гудов.
Несколько лет понадобилось сербскому руководству, чтобы понять, что Младич и Караджич с товарищами являются только безответственными авантюристами, которые исключительно ради своих целей используются создавшуюся ситуацию. Только для себя лидеры «республики», по сути, держат в заложниках боснийских сербов и провоцируют продление санкций, введенных против Сербии. Только после 3 отказа боснийских сербов от мирного урегулирования ситуации Милошевич решился перекрыть границу и отказался от военной поддержки мятежников.
Несмотря на сопутствующие обстоятельства, повторения боснийского сценария Кремль хочет для Украины. На момент подписания Дейтонских соглашений, утвердивших завершение войны, Запад настаивал на дальнейшем сохранении «Республики Сербской» как отдельного формирования в структуре Боснии. Представители «республики» получили в парламенте треть голосов и право вето на общие решения. Региональные власти получили часть прав центрального руководства.
На современном этапе Босния и Герцеговина заставляет вспоминать знаменитую басню про лебедя, рака и щуку – государство не способно идти на компромисс и эффективно развиваться. В стране довольно громоздкая и малоэффективная система управления. Даже после смерти Милошевича ситуация не изменилась. Созданный им механизм сдерживания Боснии остается актуальным, хотя сам автор идеи потерпел политический крах. Современная Москва вполне ожидаемо хочет, чтобы для Украины Донбасс сыграл роль «Республики Сербской» в истории Боснии.
Хорватский сценарий для Украины подходит больше.
Между тем украинской стороне следует более внимательно изучить пример Хорватии, еще одной постюгославской страны. На территории Хорватии в первой половине 90-х годов шла война параллельно с боснийской. Вскоре после распада Югославии конфликт начался в Хорватии, где сербы в 1991 году создали «Сербскую Краину», еще один аналог украинской ДНР. Этот анклав также получал поддержку из Белграда, но хорватские власти не соглашались реализовать шаги по интеграции мятежной территории по навязанным правилам.
Попытки навязать официальному Загребу сценарий реинтеграции на международных переговорах были. План реинтеграции с получением территорией автономии в январе 1995 года предложен Хорватии на переговорах. Хорватскому президенту Франьо Туджману план не понравился, но вслух он пообещал рассмотреть предложение в отдаленной перспективе. Длительные переговоры результатов не приносили. На самом деле хорватское руководство просто ожидало, когда официальный Белград начнет тонуть в собственных противоречиях и откажется от поддержки сепаратистов на территории других стран.
Нужный момент наступил через 4 года, в 1995 году хорватские силовики провели 2 военные операции – «Молния» и «Буря». Результатом стало взятие под контроль официального Загреба захваченных мятежниками территорий. До сих пор военные операции оцениваются экспертами неоднозначно. Негативной стороной восстановления территориальной целостности стало большое количество беженцев и погибшие мирные жители.
Современная Украина находится на развилке между боснийским и хорватским сценарием. Для Москвы оптимальным вариантом является превращение Украины в аналог Боснии, главная задача Киева заключается в обеспечении реализации хорватского сценария. Казарин убежден, что украинские дипломаты должны затягивать переговорный процесс до момента, когда у Москвы не останется сил для продавливания нужного сценария. Кроме того, украинским политикам следует планомерно отказываться от любых посягательств на суверенитет страны, а обществу – привыкать к условиям гибридной войны.
