Эксперты российские и иностранные по-разному оценивают недавние протесты против коррупции, прошедшие в городах России. Лилия Шевцова считает протесты сигналом о недовольстве населения теперешней ситуацией в стране, сообщают журналисты раздела «Новости Мира» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «Апостроф».
Российский политолог Лилия Шевцова в интервью поделилась собственным мнением о недавних протестах в России. При оценке протестной активности эксперты озвучивают разные мнения. Одни указывают на примитивность протестов по сравнению с аналогичными акциями 2011-2012 годов, поскольку сейчас россияне протестуют только против коррупции. Другие называют коррупцию объединяющим фактором, а антикоррупционные протесты – единственным методом консолидации большого количества людей.
Говоря о потенциале протестных настроений, Шевцова предлагает рассмотреть события в нескольких аспектах. В первую очередь столь массовые акции стали шоком и неожиданностью не только для представителей власти, но и для социологов, которые долгое время говорили о пребывании российского общества в состоянии глубокого сна. Воскресенье 26 марта потрясло всех, поэтому сейчас в экспертной среде озвучивается огромное множество мнений.
Судя по всему, по поводу интерпретации протестной активности окончательные слова еще не сказаны. Протесты нужно оценивать в зависимости от их последствий. При отсутствии волнений в обществе до конца года некоторые аналитики могут сказать, что о воскресных протестах нужно забыть, на самом деле они были ничего не значащим событием, которое не оставило после себя почти никакого следа. При появлении второй и третьей волны протестов и движения в провинции интерпретировать протесты придется уже по-другому.
Шевцова признается, что пока для нее в протестах остается очень много неясного. На Тверской и Пушкинской 26 марта политолог увидела не только «непоротое поколение», но представителей разных возрастных групп. Доминировали на улице в толпе люди возраста 40 и 50 лет. Молодые люди – школьники и студенты – присутствовали, но их было не более 20 процентов. На протестах был представлен весь спектр возрастных и этнических категорий российского населения.
Протесты следует также рассматривать с учетом акции дальнобойщиков, которая прошла в Махачкале, столице Дагестана. Политолог напоминает, что в Дагестане неизменно высоким является процент поддержки власти на выборах, эту провинцию называют самой лояльной после Чечни. Тем временем протест дальнобойщиков продолжается и сейчас, против них в полном вооружении выведены войска Росгвардии, что является мощной встряской для всей России.
На данное время, по мнению Шевцовой, протесты 26 марта можно назвать более интересными, чем события 2011-2012 годов. Прежние протесты эксперт называет «игрой хомячков», городского слоя в крупных городах. В митингах участвовали люди системы, которые рисковать ничем не хотели, только стремились изменить существующую систему к лучшему с помощью выборов. Активисты просто хотели сделать власть покладистой, симпатичной и милой. Системный протест 2011-2012 годов, по утверждению политолога, мог только исчезнуть. Однако те протесты показали, что за счет облагораживания и покраски конюшен изменить систему невозможно.
Протестующие выходят на улицы, демонстрируя негативное отношение к эпохе.
Совершенно другой по своему содержанию является протестная активность конца марта 2017 года. Состоявшиеся недавно протесты Шевцова сравнивает с аналогичными событиями конца 1980 годов, когда собираться в группы и выходить на улицы начали советские граждане, молодежь и интеллигенция. На начальном этапе они не позиционировали себя как оппозицию, выступали только как диссента – сила, которой не нравилась реальность, эпоха и воздух. Эти люди хотели сказать, что их тошнит от окружающей реальности.
Аналогично люди, вышедшие на протесты в провинциях 26 марта – молодые, старшие и совсем юные – ощущали отвращение к происходящему. Тошнило участников митингов не от премьер-министра, а от школы и глупости в теле- и радиоэфире. Они хотели вырваться из условного чулана и попасть в другую атмосферу. Поэтому прошедшие протесты следует рассматривать не как событие из разряда политической оппозиционной деятельности.
Шевцова подчеркивает, что недавние протесты означают очень серьезную черту и конец России как болота. Население в Москве и провинциях говорит, что сыто по горло действующей властью и теперешней атмосферой. Протесты стали чем-то большим, чем обычным проявлением недовольства работой президента или премьер-министра. Поэтому вслед за недавними протестами может возникнуть более серьезная волна.
Следующая волна будет означать, что в такой стране люди жить не хотят. Момент перехода протестов на следующий этап политолог называет очень серьезным. Шевцова объясняет, что от момента диссента до кристаллизации оппозиционного движения и появления новой политической силы может пройти даже 10 лет. Однако возможно и развитие событий по альтернативному сценарию.
Политолог допускает, что тинейджеры, участвовавшие в недавних протестах, со временем состарятся, войдут в систему и станут системными людьми. Аналогично во Франции поколение 1968 года со временем стало чиновниками правительства. Вполне возможно, что не произойдет и этого. В любом случае пока нет смысла давать однозначную характеристику протестам 26 марта и прогнозировать их последствия.
