Вероятность начала нового глобального кризиса оценил Сергей Шелин. Важным моментом он называет наличие у России опыта длительного пребывания в застое, об этом сообщают журналисты раздела «Новости мира» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «Росбалт».
Обозреватель Сергей Шелин в своей публикации пишет, что самой мощной встряской для мировой экономики после Второй мировой войны принято считать кризис, стартовавший 15 сентября 2008 года с краха американского инвестиционного фонда Lehman Brothers. На первый взгляд кажется, что последующие 10 лет прожиты не зря. Оказалось, что пугающий спад был недолгим, а на сегодняшний день величина мировой экономики на четверть больше показателей 2008 года.
Название «Великая рецессия» объясняется скорее страхами, которые нагнали события 2008 года. Также масштабными были антикризисные мероприятия, предпринятые тогда правительствами ведущих стран мира. Американцы боялись падения всей индустрии во главе с автомобильными гигантами, авторитет которых в мире кажется неоспоримым. Европейцы ждали банкротства целого ряда стран – от Греции до Испании.
При этом причина бедствий вовсе не была новой, поскольку экономический цикл периодически повторяется. Одни люди тратят больше, чем зарабатывают, другие их кредитуют, не задумываясь о последствиях. Одни и другие прямой дорогой идут к собственному разорению, которое затем и называют рецессией или худшем случае депрессией.
Отличительным моментом кризиса 2008 года было то, что круг потенциальных банкротов выглядел необычайно широким. Свою роль сыграла глобализация, удлиняющая цепочки взаимной зависимости. Кроме того, причиной являлся сильнейший всплеск «пагубной самонадеянности». Так принято называть преувеличенную веру в быстрый и беспрепятственный прогресс, которая сопровождается повышенной готовностью поощрять и финансировать эффектные проекты, в том числе заведомо провальные.
Антикризисные меры почти не отличались от кейнсианских антикризисных программ прошлого века. Столкнувшимся с трудностями раздавали деньги, принимали на себя их долги, брали их под административную опеку, чтобы корректировать поведение в дальнейшем. Беспрецедентным оказался лишь масштаб мероприятий. Лишь на программу спасения Греции потрачено сотни миллиардов евро, в основном это немецкие деньги. Госдолг США из-за возросших расходов увеличился почти в той же пропорции, что и за годы последней мировой войны.
Принятые меры подействовали. Повторения Великой депрессии удалось избежать, а хозяйственный рост восстановился достаточно быстро. В Европе рост медленный, в Америке – средний, в небогатых странах – быстрый. Бюрократические механизмы и финансовые хитрости, введенные в период преодоления кризиса и заявленные как временные, еще долго работали. Постепенно их сворачивали, но часть мероприятий остается актуальной по сегодняшний день.
В России тем временем увеличивалось могущество контрольно-надзорных структур. Параллельно возрастало маниакальное желание властей подмять под себя все. В этом, скорее всего, заключается причина того, что в России и остальном мире десятилетие после Великой рецессии прошло по-разному. После 2008 года российская экономика не росла, лишь кое-как восстанавливалась, преодолевала последствия очередного спада. Большинство западных стран сумели избежать стагнации и добились возобновления роста.
Самым интересным моментом, по мнению обозревателя, является то, что на Западе также не был проведен серьезный разбор полетов по следам Великой рецессии. Вместо обсуждения причин и последствий аналитики начали соревноваться за право задним числом стать главным, кто предсказал рецессию.
России будет легче пережить новый кризис.
В целом можно сказать, что предсказатели рецессий и депрессий существуют всегда. Одни называют точную дату и оказываются посрамленными в момент, когда прогноз не сбывается. Другие постоянно повторяют, что кризис близок и его не миновать, поэтому их воспринимают как неисправные часы, дважды в сутки показывающие правильное время. Самые мудрые предсказатели говорят о кризисе не конкретно, но используют тонко составленные выражения. Благодаря специфической риторике создается впечатление, что эксперты знают больше, чем говорят.
К третьей группе принадлежат все прославленные предсказатели Великой рецессии, выявленные уже после кризиса. Сначала популярным был Пол Кругман. Затем вперед вырвался Нассим Талеб, мастер броских словесных формул, базирующихся на пустоте. Вместе с тем, пустоту и слабость попыток понять смысл Великой рецессии могут почувствовать все, поскольку ее юбилей празднуется не в самых лучших обстоятельствах.
На сегодняшний день развивающиеся рынки охвачены паникой, который, возможно, не было даже в 2008 году. Аналитики уже не спорят о том, будет ли следующий мировой кризис, обсуждается лишь его спусковой крючок. С одинаковым успехом таковым может стать обвал периферийных валют, торговые войны и затянувшийся биржевой ажиотаж в США. В любом случае предстоящий мировой спад станет великим испытанием для всего населения, проверкой всех рецептов Великой рецессии. Возможно, в результате выяснится, что многие рецепты были инструментами одноразового действия.
Сложно сказать, каким станет результат повторения грандиозного вливания денег в ситуации, когда предыдущие «дозы» еще не рассосались. Неизвестно, могут ли богатые страны позволить себе еще раз увеличить государственный долг на 20-30 процентов ВВП. Ответов на эти вопросы у тех, кто принимает решения на Востоке и Западе, сейчас, кажется, нет. Весьма вероятными являются большие импровизации на фоне крупных зигзагов экономической политики во всех странах.
В некоторых пунктах на этом фоне Россия выглядит даже более предсказуемой. По словам Шелина, хозяйственная система в стране окостенела. Поэтому при сохранении пути, по которому страна продвигалась на протяжении последних 10 лет, сбережение основ застоя выглядит вполне выполнимой задачей. Населению придется жить беднее, это не всем понравится. Но для подобных случаев в России есть Росгвардия.
