В Тунисе нарастает напряженность. Вслед за Египтом, где армия после волны антиправительственных протестов сместила президента-исламиста Мухаммеда Мурси, волнения начались в Тунисе. Самое интересное в этой истории то, что именно с этой страны два года назад началась "арабская весна", именно эту страну после свержения Бен Али называли примером успешной демократизации и ставили в пример другим. Прошло всего несколько лет, но улицы столицы вновь заполнили тысячи людей, требующие отставки правительства.
Повторится ли египетский сценарий в Тунисе, каковы на этот раз причины массовых протестов и чем эти события грозят миру, разбирались аналитики разделов "Новости мира" и "Новости Африки" журнала для инвесторов "Биржевой лидер".
Революции начинаются с разочарования, им же они и заканчиваются
В самом деле, что же такого произошло с момента "финиковой революции", что тысячи и тысячи тунисцев вышли на улицы и площади? Казалось бы, так ненавистный им режим пал, в стране прошли первые всенародные выборы, на которых победили умеренные исламисты, но протесты, волнения и забастовки почему-то не утихают. Не утихают и споры вокруг природы происходящего в арабском мире в целом и Туниса в частности. Попробуем здесь выделить и проанализировать несколько основных версий этой перманентной арабской революции.
Первую версию условно можно назвать – незавершенная революция. Если исходить из нее, то причина нынешних протестов состоит в том, что пришедшие к власти исламисты так и не сумели решить назревшие болезненные социально-экономические проблемы, более того, они их усугубили. Отсюда стойкое ощущение у большинства тунисцев, что жить стало не лучше, а хуже. Собственно, это не просто какое-то эфемерное ощущение, а самая что ни на есть тунисская реальность. Увы, как там у Виктора Гюго, "нищета ведет к революции, революция – к нищете". Если при прежнем правительстве Тунис, несмотря на все очевидные проблемы, был самой стабильно развивающейся страной в Северной Африке, то после революции рухнул туризм (на 30% в 2011 году), безработица выросла до 17 процентов (по сравнению с дореволюционными 13%), десятки европейских компаний закрыли свои заводы в Тунисе (как по причине воцарившейся здесь нестабильности, так и в связи с продолжающимся европейским кризисом), а исламизация страны (пусть и мягкая – внесение в конституцию норм шариата, ограничение прав женщин и т. п.) расколола общество. А далее – теракты, политические убийства оппозиционеров, прежде просто немыслимые для этой европеизированной страны, что окончательно развело по разные стороны баррикад светскую оппозицию и исламистов.
Вторую версию можно обозначить как вмешательство извне в тунисские дела. Речь идет, конечно, о США, без которых, как известно, в этом мире ничего не происходит. Если исходить из того, что "арабская весна", прежде всего, невыгодна американцам, о чем в апреле этого года сказал Евгений Примаков (в самом деле, прежние режимы в Тунисе, Египте вполне устраивали Запад), то вполне можно предположить их заинтересованность в расшатывании устоев исламистов, пришедших к власти в этих странах после революции. Мягкие авторитарные режимы Бен Али и Мубарака пользовались щедрой поддержкой США и Запада.
Третья версия – психологическая, точнее, психопатическая. Как точно подметил американский писатель Уильям Индж, "роль скуки в истории явно недооценивается". Так, обозреватель Александр Баунов предлагает на происходящее в арабском мире посмотреть с другой стороны, а именно: протестующие просто не хотят, чтобы революция закончилась. Ведь это было самое яркое и значимое из того, что случилось в их бренной жизни. Цитируем, "они не хотят с этим расставаться и возвращаться в наполненные мелкими занятиями серые будни маленьких людей". Это пьянящее ощущение в революционные дни собственной силы, ударной роли, добавим сюда еще несбывшиеся надежды на революцию и укоренившееся с тех пор чувство безнаказанности - согласитесь, грозный революционный потенциал.
Ну и, наконец, четвертая версия – фундаментальная. Ее горячий сторонник - известный журналист Дмитрий Травин. Он уверен, что дни и недели "арабского гнева" постепенно превратятся в годы, а то и десятилетия. Это надолго и всерьез. Ибо связаны последние события в арабском мире не с неразумными исламистами или коварными американцами, а с фундаментальными причинами – модернизацией арабского мира. Европа, как известно, ее пережила в XIX – ХХ столетиях, для этого ей пришлось пройти через серию кровавых революций и восстаний, теперь наступил черед исламского мира. Здесь растут города, строятся заводы, появляются рабочие места, и люди бросают деревни. Но в городе с непривычки они теряют почву под ногами, испытывают настоящую ломку вековых устоев и колоссальный психологический сдвиг. Вот и обостряется в социуме букет противоречий – межклассовых, межконфессиональных, межэтнических, межрегиональных. На этих эмоциях пойти за тем, кто объяснит тебе, как жить в урбанизированном обществе и кто виновен в твоих бедах – на раз.
Революция засосала арабов, а мир?
Если же вести речь об угрозах, исходящих от "вечной арабской весны", то страны Северной Африки и Ближнего Востока стоят перед опасностью погружения в конфессиональные и межрегиональные войны, всплеска сепаратизма и внутренних расколов, в общем, дестабилизации и раздробленности арабского пространства. В самом деле, Ирак сегодня представляет собой весьма аморфное образование суннитов, шиитов и курдов, Сирии грозит "балканизация", Ливан называют не иначе как "политической фикцией", распался Судан, идет "афганизация" Мали, в Ливии власть законно избранного правительства не распространяется дальше нескольких кварталов от здания, в котором оно заседает.
Что же касается Туниса, то он, считает президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский, балансирует на грани вооруженного противостояния, вот только, в отличие от Египта, свергать власть и гасить беспорядки там некому – в Тунисе армия никогда не вмешивалась в политику. Не те традиции и нравы.
Чем арабский кризис грозит остальному миру? Если под воздействием "теории домино" политическая нестабильность перекинется на Саудовскую Аравию, ОАЭ, Алжир и Катар – крупнейших поставщиков нефти и газа, – то этот кризис однозначно станет мировым. Учитывая, что в этом регионе находится две трети мировых запасов нефти и половина запасов газа, мир, во-первых, ожидает резкий скачок цен на энергоносители.
Всплеск напряженности на Ближнем Востоке в Сирии приводит к опасениям перебоев поставок нефти на мировой рынок, цены на нефть растут, а спрос на рисковые активы - падает. Нефть - кровь мировой экономики, большинство стран мира зависят от импорта нефти, так что рост ее цены или ограничение объема поставок негативно сказываются на темпах экономического роста.
На данный момент октябрьский фьючерс нефти Crude Oil WTI торгуется на уровне 108,16 доллара США, рассказали в аналитическом отделе компании Tusar FX (входит в высшую лигу рейтинга брокеров Форекс Академии Masterforex-V).
Как напоминает Нуриэль Рубини, три из пяти последних мировых рецессий происходили после геополитических кризисов на Ближнем Востоке. Во-вторых, после роста цен на нефть подорожают другие ресурсы и продовольствие, что вызовет нешуточную волну социальных протестов по всему миру.
В-третьих, европейским странам, особенно южным, не избежать наплыва беженцев и увеличения безработицы (отсюда, в том числе, нежелание Италии, Испании и Португалии ввязываться в сирийский конфликт), а значит, усиления криминалитета на улицах пока еще вполне благополучных европейских городов.
Впрочем, как сказал классик, надеяться всегда лучше, чем отчаиваться.
