Духовное разъединение между Украиной и Россией увеличивается, и векторы развития двух государств все заметнее расходятся. 9 апреля украинский парламент принял в первом чтении проект закона «О доступе к архивам репрессивных органов коммунистического тоталитарного режима 1917–1991 годов», в согласии с которым облегчаются правила доступа желающих к спецохранам правоохранительных ведомств Советского Союза, в том числе и КГБ. Все находящиеся в них бумаги должны быть отправлены на хранение в Украинский институт национальной памяти. Доступ к этим документам, раскрывающих подноготную штатных или внештатных служащих репрессивных органов, не может быть ограничен никем.
Все эти нововведения — это уход от России. Вкупе с отменой названия Великой Отечественной войны и переносом основных торжеств на 8 мая (как в Европе) Украина все дальше отдаляется от России в плане восприятия общего прошлого.
Вопрос о публикации архивов КГБ в какой-то мере еще интересовал население России на рубеже 1980-х и 1990-х годов, об этом регулярно заявляли тогдашние демократы. Однако после стабилизации режима Бориса Ельцина эта тема как-то сошла с экранов телевизоров и перестала подниматься. Особого запроса на нее в обществе не было. Людям, которым приходилось просто выживать, было не до изобличения доносчиков и информаторов. Ельцин, всецело положившийся на спецслужбы, был заинтересован в их верности, а любое освещение прошлого этих ведомств могло их лояльность поколебать.
Таким образом, надежды историков и активистов на открытие архивов спецслужб были навсегда погребены. Тем не менее отдельные документы через какое-то время открылись для исследователей. К примеру, несколько лет назад были опубликованы документы, касавшиеся «дела Лаврентия Берия», и никакого особого резонанса они не вызвали. Однако деятельность КГБ в последние двадцать лет существования СССР по-прежнему практически недоступна для ученых. Кое-что было уничтожено, например, доказательства слежки за Солженицыным, но в основном все остается засекреченным.
Россия во многом остается Советским Союзом с сопутствующей идеологией и ценностями. Поэтому секретность в этом деле вовсе не удивляет. Свободное обсуждение исторических фактов, скрытых в архивах, идеология российского режима выдержать не в состоянии.
Неспроста в Восточной Европе, в первую очередь, новые посткоммунистические власти раскрыли все архивы национальных спецслужб. Подобные действия гарантировали, что прошлое больше не вернется, подавались как решительное прекращение практики тотального засекречивания.
После ухода от власти коммунистического режима в ГДР активисты захватили здания Службы безопасности - «Штази», чтобы не дать уничтожить документы. Нынешний глава Германии Йоахим Гаук, в прошлом диссидент, был назначен руководителем специального комитета по контролю над преобразованием спецслужб, а затем в течение долгих лет был уполномочен правительством наблюдать за архивами «Штази».
Гаук вел свою деятельность под общественным контролем и постоянно получал поддержку от народа и журналистов. Любые попытки госслужащих ограничить доступ к архивам вызывали немедленную ответную реакцию СМИ и простых граждан. В свое время были сформированы правила пользования архивами — с учетом интересов и государства, и народа, и физических лиц, чтобы воспрепятствовать возможности шантажа, нарушению приватности личной жизни.
Аналогичные меры были предприняты почти во всех государствах Восточной Европы и Балтии. Но ничего похожего в РФ не происходило. В ситуации, когда общественная апатия и безразличие граждан били через край, чиновники были вольны делать все, что им заблагорассудится.
Запрещена коммунистическая символика.
В отношении Украины, известно, что рассекречиванием архивов Верховная Рада не ограничилась. Тогда же согласованы были и иные немаловажные законы, среди которых нормативный акт «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине и запрет пропаганды их символики». Он предполагает снос памятников всем руководителям Компартии и изменение всех топонимов, имеющих отношение к советскому и партийному руководству.
В вопросе изменения названий дискуссия будет долгой, не говоря уже об затратности всей этой кампании. Ведь существует множество небольших населенных пунктов — Артемовск, Ватутино, Котовск, Дзержинск, и тысячи поселков и сел. Не раскрыт в законе и вопрос относительно того, что делать с другими советскими, с идеологическим окрасом названиями — к примеру, Первомайск, Комсомольск, Красноград, не говоря уже об именах зарубежных деятелей, от Карла Маркса до Клары Цеткин.
В России в начале 90-х годах также предпринимались попытки что-то менять в названиях. Но, как и множество других преобразований, дело замерло, так по сути и не сдвинувшись с места. Восстановили названия Санкт-Петербурга и Екатеринбурга, однако остались неизменными Ленинградская и Свердловская области. А в общем во всех населенных пунктах РФ Всехсвятские и Преображенские в прошлом площади до сих пор носят имена Свердловых и Кировых, россияне и дальше живут на улицах Ленина, и в городских центрах красуются статуи вождя мирового пролетариата.
До сих пор стоящий Мавзолей на Красной площади — один из наиболее ярких примеров поверхностности реформ, прошедших после 1991 года. Причем уровень популярности Владимира Путина сегодня таков, что если он пожелает вынести тело Ленина и «прикрыть лавочку», никаких особо масштабных протестов, скорее всего не будет. А, следовательно, это как раз осознанное решение власти и в дальнейшем поддерживать советские символы.