Об истоках террора против журналистов и известных в обществе личностей, как элементе информационной войны в региональных конфликтах специально для «Крым.Реалии» рассказал О. Панфилов, передает издание «Биржевой лидер».
Очень ярким примером информационной войны и жестокого прессинга в первую очередь против журналистов стала война в Чечне, которую вела Россия, при этом наиболее показательным моментом стал период, предвосхитивший ее вторую фазу. В августе 1996 года был заключен договор между российским правительством и Вооруженными силами Чечни, который зафиксировал окончание боевых действий и оговаривал выведение федеральных войск из Чечни. К вопросам определения территориального статуса территорий планировали вернуться спустя время. Однако с января 1997 года началась цепь событий, которые плохо вписывались в существующие договоренности.
За период январь - октябрь 1997 года на чеченской территории произошли похищения 23 журналистов. Как отмечает автор, недавние события в Украине с убийством О. Бузины и О. Калашникова заставили его вспомнить о прошлых чеченских событиях. Он напомнил, что первая чеченская война несла опасность для работы журналистов, но это было несравнимо с тем, что происходило во вторую. Тогда Путиным была введена жесткая цензура и контроль над прессой. В результате обеих воин погибло 32 журналиста, еще 11 пропали без вести, ранениям и физическим воздействиям подверглось около 80-ти. Журналистам шли угрозы, их били и издевались, обстреливали и задерживали, но похищений так и осталось 23 – те, что произошли в период нескольких месяцев 1997 года. Это казалось тогда странным, ведь журналисты помогали остановить первую войну и чеченцы это понимали. Понимали и российские спецслужбы, потому что страшная война становилась известной всему миру. Спецслужбы при этом и сами пользовались услугами некоторых журналистов для выполнения определенных заданий, но о таких, как правило, знали и чеченцы, их сторонились.
Из числа тех, кто был похищен, было несколько достаточно известных личностей, пользовавшихся уважением у чеченцев. Некоторых освобождали быстро, других через месяц-два. Возвратившись в Москву, они проводили пресс-конференции, на которых выглядели подавленно. Официальные власти давали противоречивую информацию, поясняли, что выкупали журналистов, а других освобождали после переговоров или проведения спецопераций. Главным же итогом, который объединил эти похищения, стал резонанс, и представление Чечни, как крайне опасной территории, где людей могут просто похитить. Вместе с тем, ни одно общение с бывшими похищенными не давало ответа на вопрос: кто был их похитителем? Журналисты сами не понимали. Когда однажды автор спросил у очередных освобожденных, что спросили спецслужбы об их похитителях, то выяснилось, что ничего. Расследования фактов похищений ничего не дали в результате, чеченских следователей просто не допускали к журналистам.
Вместе с тем после большого шума похищения резко прекратились, что еще раз доказывало, что именно резонанс был главной целью похитителей. Пропаганда закрепила успех другими похищениями и жертвами, как это произошло с британскими и новозеландским инженерами, которых в результате обезглавили. По российскому ТВ прошла волна истерики в стремлении привлечь Запад к осуждению Чечни. Некоторые поверили, но большинство сообразило, что в России проводится спецоперация по дискредитации чеченцев. Однако мало кому приходило в голову, что это только подготовка к очередной войне. В то время резко «взлетел» майор ФСБ Путин, ставший вскоре главой ведомства, а с августа 1999 г. премьер-министром страны, после чего была развязана вторая война в Чечне.
Похищения журналистов не только рисовали мрачную картину перед Западом, но и сеяли страх перед чеченцами внутри самой России. При этом все-таки существовала группа активных людей в политикуме и обществе, которые выступали за новые отношения с Чечней, без войны. Ельцин пошел на урегулирование конфликта с Чечней, но за его спиной стояли военные и спецслужбы, руководство которых собиралось по своему решать, где быть миру, а где войне, и так было всегда, когда речь шла об организации локальных конфликтов с участием РФ.
По обстоятельствам российские спецслужбы не раз проводили операции, связанные с резонансными убийствами. Они, как правило, проявлялись в действиях некой «третьей силы», которая проводила «громкие» убийства и провокации к военным действиям. Это было в Грузии в начале 90-х и тогда же в Азербайджане, в Молдове. Количество жертв не интересовало. За годы таджикской гражданской войны в 90-х, где провокатором выступила Россия, погибло 73 журналиста, из которых некоторые убийства совершались целенаправленно с целью вызвать резонанс и скомпрометировать какую-то сторону конфликта.
В этой связи последние убийства в Украине стоит отнести к разряду ожидаемых и укладывающихся в прошлый опыт конфликтов с участием РФ. Вероятно, будут еще жертвы, пока в Москве не поймут бесполезность таких акций. Цель все та же - создание информационного шума, и реакции в странах, которые поддерживают Украину. Об информационной войне говорят уже давно, значит следует ожидать и операции с убийствами известных людей, чтобы раздуть масштабы убийства. Правда, в случае с Бузиной получилось как-то неаккуратно, ведь Путин, заявил о «политическом убийстве» впереди официальных властей в Украине.
Мнением для «Крым.Реалии» поделился О. Панфилов, профессор грузинского Госуниверситета Илии и основатель московского Центра экстремальной журналистики.
