«На протяжении последних 10 лет произведены уникальные вещи на станции. Мы трудились внутри объекта «Укрытие», в котором показатель радиации - до 10 тысяч рентген в час, и исполнили программу его стабилизации. Мы возводим конфайнмент. На сегодняшний день все внимание направлено на политику и войну, и мало кто проявляет интерес к тому, что происходит на Чернобыльской АЭС. Но настал момент рассказать об этом», — в годовщину аварии на ЧАЭС генеральный директор ГСП «Чернобыльская АЭС» Игорь Грамоткин поговорил с Delo.UA
Он рассказал, что, когда 12 августа 2005 года его назначили генеральным директором Чернобыльськой АЭС, он тут же ознакомился с состоянием площадки. На первом техническом совещании он задал подчиненным управляющим вопрос: «Господа, в 2000 году реакторы были остановлены, а в 2005 они все еще заполнены топливом? Что вы вообще тут делаете?!". Получив непонятный ответ, поставил задачу приступить к выгрузке топлива. Каждое техническое решение, имеющее связь с изменением статуса ядерных установок, требуется согласовывать с нашим регулятором, экологами, Минздравом и так далее. «И вот тут я был потрясен! Проблема в том, что, в соответствии с законом, до того времени, пока хоть одна ядерная кассета располагается на атомном блоке, блок является эксплуатационным. А когда он в эксплуатации, для него поставляется оборудование, запасные части, поддерживаются в рабочем состоянии все системы жизнеобеспечения. Вы представьте себе: блоки 5 лет стоят, а на них финансовые средства затрачиваются, как на действующие! Какой масштаб «бизнеса»!» - рассказывает он. Это стало известно корреспондентам раздела «Новости Украины» журнала для трейдеров и инвесторов «Биржевой лидер».
«Когда мы с этим стали бороться, только ленивый не желал бросить в меня камень. Нам, чтобы начать работы по выгрузке топлива, приходится привезти на ЧАЭС Ющенко, который 8 декабря 2005 года приказал начать выгрузку топлива из реакторов. Огромный «бизнес» не проявлял интереса в этом, у большинства народных депутатов собственные фирмы, которые поставляли туда оборудование. Доля оборудования, которое не производится у нас, приходила из Российской Федерации. Структура формирования стоимости была непонятной. Граждане Российской Федерации с закрытых заводов реализовывали оборудование коммерческим фирмам, а те, в свою очередь, — ЧАЭС. А мы мешали этой ситуации. Тогда я понимал, что теневой бизнес препятствует тому, чтобы в срочном порядке начать выведение станции из эксплуатации», - сообщил специалист.
Он рассказывает, что это продолжалось до прошедшего года. На них оказывалось постоянное давление. Всем имели выгоду, чтобы ничего не продвигалось, противостояние приходило отовсюду. Аналогичное же с зоной отчуждения. Никто не проявляет интерес в том, чтобы эту зону раскрыть, переформатировать, организовать иначе работу в ней. Там у всех собственный «бизнес». «А почему для меня это невыгодно? У нас стоит котельная на газу, я два года назад начал работать, чтобы ее остановить. Мы желаем заменить ее котельной на альтернативном топливе — на щепе. Не желаю больше газ покупать у России. Не потому, что я русофоб, а потому, что моя деятельность обязана быть экономически оправданной», - полагает он.
Щепу Украина экспортирует, а газ приобретают за валюту в Российской Федерации. По этой причине он привлек капиталовкладчика — консорциум швейцарцев, финнов и шведов. Мы смогли договориться, что они сами устанавливают котельную, начинают вырабатывать «зеленую» энергию, а мы у них приобретаем гигакалории по стоимости рынка. Уже на протяжении двух лет они получают подтверждения и два года ничего не имеют возможности сделать! Само Государственное агентство по руководству зоной отчуждения им предоставляет помеху, не дает ничего подписать. В феврале нынешнего года они огласили: «Мы выходим из проекта. Мы не способны здесь ничего сделать. Это требуется только вам, господин Грамоткин, больше в данном государстве это никому не требуется. Тем более, мы сразу рассказывали вам и рассказываем всем: данный проект финансируется европейскими банками, он прозрачен. Никакие намеки вот «на это дело» невозможны: мы ни с кем «договариваться» не будем». Точнее, «не будем никому оплачивать, давать взятку», - пояснил жестом Игорь Грамоткин.
Эти инвесторы не единственные, кто не мог договориться о сотрудничестве с ним. Эксперт привел тяжелый для него пример.
«Смотрите, у нас имеется зона отчуждения. К нам прибыли немцы и рассказывают: «У вас имеется уникальная вещь. Ваша земля выведена из народно-хозяйственного пользования. Нам за аренду земли оплачивать не требуется. У вас имеется открытое распределительное устройство, которое разрешает включиться в энергосистему (мы ж бывшая действующая АЭС — уточнил Игорь Грамоткин). Мы бы желали, применяя эти льготы, установить у вас станцию на солнечных батареях. К началу пилотный проект на 10 МВт, а потом большую станцию построить, на 200 МВт. Мы готовы с вами работать».
«В феврале текущего года мы обязаны были подписать с Германией протокол, меморандум о исполнении данных работ. Но за день до этого они заявили: «Мы изучили документы, структуру организации труда в зоне отчуждения. Данная зона настолько закрыта, непрозрачна, что риски непрогнозируемы. Не проводя уже разговоров о том, что мы не понимаем, кто будет назначен управляющим Госагентства в вопросах зоны отчуждения, и что он потребует от нас. И пока реформирование зоны не осуществиться, проекты запускать мы не начнем», - заключил он.
