На территории Украинского государства действуют подразделения СпН ГРУ ГШ ВС России. При этом довольно активно и масштабно. В разные периоды российско-украинского конфликта общее количество спецназа ВС РФ в Донбассе в среднем составляло одновременно 3-4 сводных отряда/батальона, численность которых порядка 250-300 бойцов каждый. Об этом пишет Константин Машовец, координатор группы «Информационное сопротивление».
Кроме подразделений армейского спецназа на украинской территории действуют и иные представители спецслужб и войск Российской Федерации - ПС, ФСБ, СВР, ФСО и другие. У каждого из них есть свои цели и задачи. Как правило, они не просто не взаимодействуют, а и конкурируют между собой, не подозревая против кого «работают», отмечает группа «ИС». У российского армейского спецназа (СпН) есть собственные задачи и цели. Судя по всему, они больше касаются исключительно военной тематики, чем политико-диверсионного сектора. Более того, в основном они «работают» непосредственно против частей и подразделений антитеррористической операции, о чем подчеркивает «ИС».
Российские военные занимаются подготовкой местных.
Помимо действий непосредственно в нашем оперативно-тактическом и тактическом тылу, военные СпН занимаются комплектованием, обучением и подготовкой местных, «проверенных» кадров, а также навербованных со всей РФ боевиков, их организацией и распределением. Подразделения СпН ГРУ ГШ ВС России, которые оперируют в зоне конфликта на Донбассе, комплектуются из состава штатных подразделений всех семи бригад СпН ГРУ ГШ ВС России на ротационной основе. Обычно каждая из бригад выставляет сводный отряд/батальон, который укомплектован слаженными группами СпН из состава штатных подразделений бригады. Также возможно, что к этому делу привлекаются и флотские отдельные отряды СпН и 45-й полк СпН ВДВ.
Помимо этого, в составе группы СпН, которая оперирует в Донбассе, присутствуют так называемые «кураторы», то есть представители вышестоящих «органов управления» по линии ГРУ. Каждый отряд/батальон после прибытия в зону антитеррористической операции изучает район предназначения. Затем «вводится в дело»: получает собственную зону ответственности и отрядную/батальонную базу. Отдельные группы СпН тоже получают собственные участки и выдвигаются непосредственно на места. Как привило, на отрядной/батальонной базе находится дежурный резерв, в виде 1-2 групп СпН и управление. Сами «командиры» в СпН обычно выходят с подчиненными в рейды и уже не раз «попадали» вместе с ними.
Сводный отряд/батальон обычно оперирует группами по 10-12 военных (реже 5-6). Основным предназначением есть вскрытие системы обороны украинских подразделений, их боевых порядков, тылового и боевого обеспечения, систем управления. Действуют обычно путем наблюдения, инфильтрации, достаточно активно используют разные технические примочки типа радио-сканеров, беспилотников, дистанционно управляемых скрытых фото- или видеокамер, также плотно взаимодействуют с присутствующими тут подразделениями РТР ГРУ. В огневые боестолкновения вступают лишь в исключительных случаях. Они могут атаковать или напасть ради захвата пленного, документов или образца вооружения, однако стараются действовать тихо.
Материально-техническим обеспечением действий групп СпН (оружие, транспорт, топливо, боеприпасы, продукты, снаряжение и так далее) занимается спецподразделение из состава отряда СпН. Иногда весомо, и иногда частично спецназовцы опираются на «местные ресурсы», как отмечает «ИС».
Группа отмечает, что взаимоотношения российских армейских частей СпН и пришлых бойцов из местных «аналогов» имеют крайне причудливую амплитуду - начиная взаимной, непреходящей «любовью и дружбой» и заканчивая жесткой и хладнокровной ненавистью и неприятием.
Российские «спецы» не сильно маскируются.
Группа подчеркивает, что в составе «местных формирований» довольно много российских граждан, людей со значительным армейским прошлым, в числе которых ветераны разнообразных «спецназов». Кроме этого «ИС» отмечает, что подразделения СпН армии Российской Федерации в зоне антитеррористической операции руководствуются исключительно собственными задачами и планами, включая сферу «контактов с местным контингентом». Военные «спецы», организовавшие и продолжающие руководить действиями подразделений и частей СпН ГРУ ГШ ВС вопросам маскировки, легендирования и скрытности уделяют первостепенное значение.
Вместе с тем, отмечает Машовец, делают они это довольно странным способом, - так, что все тайное, становится явным. Складывается такое впечатление, подчеркивает координатор «ИС», что ряд неслабых по должности спецназовских начальников, не одобряют украинскую эпопею российских подразделений СпН и «вскрываются по полной». Машовец отмечает, что бойцы бригад СпН ГРУ ГШ ВС России как пользовались открытыми источниками коммуникации и соцсетями, так и дальше пользуются.
Более того, чуть-ли не открытым текстом указывают, чем они занимаются и где находятся. Помимо этого во время выполнения боевых заданий ведут фото- и видеосъемку. В местах расположения и дислокации в зоне конфликта российские «туристы» из СпН открыто демонстрируют снаряжение и специфическое оружие, форму, характерные исключительно для подразделений и частей. В людных местах демонстрируют свою причастность к армейскому спецназу России.
