Некий набор условных рамок, в которых традиционно существует общество, меняется в военное время. В украинском обществе открытыми остаются несколько вопросов, связанных с определением грани между цензурой и государственной безопасностью, сообщают журналисты раздела «Новости Украины» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «Крым. Реалии».
В своей публикации журналист Павел Казарин пишет, что по прошествии 3 лет войны, после аннексии Крыма и оккупации Донбасса, на фоне перманентный угрозы эскалации Украинское государство все же не превратилось в «левиафана». В Украине не появился институт цензуры, не контролируется интернет, не создается реестр блогеров. Государственные СМИ в Украине по-прежнему остаются на медиарынке в роли пасынков.
В отличие от российских коллег украинские государственные медиа-ресурсы бедные, плохо укомплектованы, журналисты получают самые низкие в отрасли заработные платы. Медиапространство в Украине контролируется частным капиталом, инвестировать в этот рынок могут все желающие. Значительная часть радиостанций, телеканалов и электронных СМИ в результате контролируется людьми, которые заинтересованы в деконструкции украинской государственности и возвращении Украины под российский протекторат в качестве буфера между РФ и ЕС. Через 3 года войны украинское общество по-прежнему ищет ответы на некоторые важные вопросы:
- имеет ли право на существование любая дискуссия? На протяжении 23 лет Украина жила в состоянии приграничья, за сознание ее жителей вели борьбу «запад» и Кремль. Поэтому все прошедшее время украинское общество спорило о вступлении в НАТО или ОДКБ, ЕС или ТС, приоритетности духовных скреп или либеральных ценностей.
Совсем недавно украинцы жили в ситуации, когда дискуссия по поводу любого вопроса считалась достойной, а диалог воспринимался как способ найти компромисс – нечто достойное и важное. Однако война внесла свои коррективы в правила, обозначила четкие красные линии, переступать которые нельзя. Сейчас любые разговоры о сближении с ОДКБ или Таможенным союзом воспринимаются как идиотизм. Но обсуждается целесообразность ведения в условиях войны дискуссии об отказе от оккупированных территорий или допустимости капитуляции как способа достижения мира;
- может ли открытое общество оставаться таковым в условиях агрессии со стороны общества закрытого? В украинском медиапространстве Москва сейчас не пытается продавливать тезисы, актуальные, к примеру, в 2013 году. Теперь задача Кремля состоит в максимальном ослаблении Украинского государства. Одним из направлений деятельности является формирование в сознании украинцев презумпции виновности любых действий государственной машины.
Дискредитация государства и чиновников в глазах общества способная приблизить внеочередные выборы, которые принесут победу силам, выступающим с позицией реванша или с риторикой тотальной популистской безответственности. Справедливости ради следует заметить, что Украинское государство само себя дискредитирует нередко, даже без помощи со стороны Москвы. Идеальными государственные механизмы в современной Украине назвать трудно.
Теперешнее украинское государство можно назвать неповоротливым, пронизанным коррупцией, к стратегическому планированию элиты не способны. Однако все вышеуказанные негативные моменты не отменяет того, что Россия в войну с Украиной не ведет исключительно с применением грубой силы. Параллельно Москва довольно активно занимается формированием внутри украинского общества нужного мнения.
В мирной ситуации любая попытка государства ограничивать вещание прессы вполне естественно воспринимается как цензура. В условиях войны целесообразным является пересмотр этого постулата. В современной Украине есть необходимость формализовать критерий, по которому масс-медиа должны лишаться доступа к аудитории;
- где проходит грань между оппозиционными СМИ и масс-медиа, существующими за деньги страны-агрессора? Сложность заключается в том, что обеспечение информационной безопасности всегда сталкивается с довольно тонкими и чувствительными вопросами. Тонкой является грань между цензурой и медиагигиеной. Гипотетически Украинское государство может принять решение о закрытии кремлевских медиа, финансирующихся через зиц-председателей в Украине, но при таком развитии событий возрастает вероятность повторения этой судьбы оппозиционными украинскими СМИ.
В любом случае свобода слова в условиях войны создает питательную среду для реализации информационной агрессии. С помощью ручных медиа государство-агрессор формирует нужную повестку, создает медиаповоды, решает задачи по легитимизации спикеров и тезисов.
Процесс взращивания государственного голема всегда сопровождается риском, что в определенный момент он окажется не в тех руках. Полномочия, предназначенные для защиты страны, могут применяться в чьих-то частных интересах. Вместе с тем, вряд ли можно выстоять в условиях агрессии чужого «дракона» без создания своего. Трудно сказать, можно ли приручить созданного «левиафана» или найти точку равновесия и баланс между эффективностью и авторитаризмом.
Ответов на многие открытые вопросы в современном украинском обществе пока нет, но вопросы сформулированы. Общество в 2014 году было поставлено перед необходимостью существовать в абсолютно иной реальности, посткрымского типа. Наступила новая реальность вслед за аннексией Крымского полуострова и оккупацией части Донбасса. Сейчас война продолжается не только по внешнему контуру страны, но и внутри периметра, хотя часть медиасферы и общества продолжает жить так, будто ничего не произошло.
