Завершившаяся накануне силовым разгоном блокада путей сообщения с ОРДЛО активно обсуждается в украинском обществе, находит сторонников и противников. Павел Казарин полагает, что действия активистов являются результатом бездеятельности официальной власти, сообщают журналисты раздела «Новости Украины» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «liga.net».
В своей публикации обозреватель Павел Казарин пишет, что государственная бездеятельность и размытая грань между временными договорняками и стратегией приводит к появлению популистов. По большому счету нет смысла обсуждать самих участников блокады, поскольку в их рядах есть разные люди – хватает как искренних любителей простых решений, так и тех, мотивы которых вызывает большие сомнения.
При обсуждении торговой блокады и вчерашних акций против российских банков вопрос мотивов условных Семенченко или Парасюка второстепенный. Суть происходящего остается неизменной вне зависимости от того, кто находится на месте лидеров блокады и на чью мельницу они льют воду. Все активисты так или иначе спекулируют на теме государственной бездеятельности и желании чиновников усидеть на всех стульях сразу.
Украинское государство на современном этапе Казарин сравнивает с деревом с множеством коррупционных полипов. На протяжении долгого времени именно эти полипы были главными бенефициарами реальности. Долгие годы финансово-промышленные группы лоббировали принятие нужных решений, без стеснения перекладывая издержки на бюджет. Революция достоинства и война родили в украинском обществе надежду на кинжальные перемены.
В реальности мечта об одномоментном отказе от старых правил игры выглядела наивной хотя бы потому, что государственный аппарат состоит из десятков тысяч людей во властных вертикалях и горизонталях. Большинство из чиновников в большей или меньшей степени были на содержании у сверхбогатых предпринимателей. Одновременно объявленную всеми ФПГ войну Украинское государство вряд ли выдержало бы.
Даже самый идеальный сценарий развития событий предусматривал «договорняки». После Майдана Янукович перестал быть президентом, но Майдан не обнулил архитектуру элит и их интересов. Кроме того, украинцы начали называть события зимы 2013-2014 годов «революцией», хотя определение «восстание против узурпации власти» можно считать более точным.
Без сотрудничества власти с финансово-промышленными группами руководству страны приходилось бы собирать голоса под принципиальные антикоррупционные европейские законопроекты. В той или иной мере каждое нововведение угрожало сложившимся за десятилетия «группам интересов». Для принятия в парламенте нужных законов власть вынужденно искала компромиссы, которые отличают «real politic» от идеального мира лозунгов и теорий.
Места отсутствия государственной стратегии заполняют популисты.
Парламент выступал лишь одной из многих площадок, где приходилось искать баланс. За утверждение нужных решений без «договорняков» приходилось бы расплачиваться государственными заказами, должностями и сохранением схем. Украина образца 2013 года больше напоминала организм с опухолью, размер которой сравнялся с объемом здоровых тканей. С опухолью пришлось договариваться.
Подобная схема действий допустима, однако лишь тогда, когда она служит переходной стадией. В противном случае ситуация начинает напоминать очередной передел ценностей. Судя по социологическим опросам, кредит доверия к руководству страны начал иссякать уже давно. На рубеже третьего года войны рассуждениям официального Киева о безальтернативности угольных поставок из ОРДЛО почти никто не верит, поскольку выглядят они как попытка прикрыть договоренности с Ринатом Ахметовым.
Сотрудничество с олигархом на определенном этапе могло казаться для власти выгодным. Однако никто не может дать точный ответ на вопрос о целях тесной дружбы власти с одиозным предпринимателем. С одинаковой вероятностью причина может заключаться в коллективном благе и персональной выгоде. Отказ Украины от закупок российского газа стал доказательством того, что при желании альтернативу найти реально.
Украинский обыватель оказался в ситуации, когда вместо аргументации ему была предложена религиозная вера. Украинцев попросили поверить в то, что время играет на них, а не против, а у государства есть стратегия. Разного рода большие и маленькие неприятности руководство страны называло щепками, которые всегда разлетаются при рубке леса. Сомнительные решения преподносили как неизбежность болезненных компромиссов ради светлого будущего.
Некоторые украинцы действительно верят, что уголь нужно закупать на Донбассе, чтобы сохранить плацдарм лояльности для последующей деоккупации региона. Другие верят, что договоренности с Ахметовым позволят снизить влияние Москвы на процессы внутри Украины. В любом случае вера остается верой. Со стороны шахматный гамбит может напоминать игру в поддавки, отношение к происходящему определяется только верой наблюдателя в мастерство и мотивы игрока.
Кроме того, за минувшие 3 года украинцы имели возможность убедиться, что иногда у государства по принципиальным вопросам нет никакой стратегии. В свое время государственные структуры не могли дать четкие ответы на вопросы, связанные с Крымом – поставка электричества, торговые связи. Место государства, самоустранившегося от проблем, заняли активисты, взорвавшие ЛЭП и устроившие блокаду. Через некоторое время действия активистов узаконили.
Нечто подобное можно видеть сейчас на Донбассе и с работой российских банков. На глазах украинцев рождается идеальная формула проведения популистов – они заполняют собой сферы государственной бездеятельности, делегитимизируют власть и собирают бонусы. Также популисты получают свою долю сочувствия от обывателей, поскольку последние не знают, где у государства есть стратегия, а где очередной «договорняк». Вне зависимости от ситуации оспаривание государственной монополии на насилие продолжает быть занятием нелегальным, но со временем все более легитимным.
