Как и другие страны латиноамериканского региона, Венесуэла попыталась решить проблему неравенства. В результате государство стало уникальным примером развала национальной экономики, об этом сообщают журналисты раздела «Новости мира» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «РосБизнесКонсалтинг».
Старший научный сотрудник Всероссийской академии внешней торговли Александр Зотин в публикации своего блога пишет, что Венесуэлу можно назвать уникальным для 21 века примером развала национальной экономики. На сегодняшний день в государстве свирепствует гиперинфляция, базовые товары в дефиците. Осложняют ситуацию в Венесуэле чудовищная коррупция, многочасовые очереди, ужасные условия для бизнеса и спорадические вспышки народного гнева. На примере Венесуэлы можно оценить причины провала радикальных левых проектов в развивающихся странах.
Экономические причины коллапса очевидны – в стране существует система множественных курсов валюты, правительство субсидирует цены и ведет войну с бизнесом. Государственный бюджет тратится на финансирование неэффективных госпрограмм. Глубинные причины, по словам эксперта, иные:
- логика развития событий. Изначально ультрарадикальными левыми не были ни венесуэльский Уго Чавес, ни кубинский Фидель Кастро, ни чилийский Сальвадор Альенде. Во всех государствах лидеры не планировали проводить тотальную национализацию промышленности. Правительства принимали необдуманные решения, которые часто приводили к непреднамеренным последствиям, иногда даже трагическим.
Бывший венесуэльский лидер Уго Чавес в 2002 году во время неудачного переворота рассорился с Вашингтоном. После этого венесуэльское правительство начало конфликтовать с американскими компаниями, которые доминировали в нефтедобывающем секторе. Замена компетентных нефтяников «революционерами» привела к деградации сектора. Для стабилизации ситуации в стране правительство инициировало раздачу благ бедным, субсидировало цены и передавало в некомпетентные руки собственность.
Результатом стали искажения экономической логики, повсеместная коррупция и развал. Часто подобная ситуация возникала в отдельных латиноамериканских странах после череды непреднамеренных ошибок власти, которые чиновники не исправляли из-за элементарного отсутствия политической воли;
- высочайшее неравенство. Для многих стран Латинской Америки высокое неравенство является частью повседневной жизни. Неравенство способствует политике перераспределения и попыткам построить в государствах эгалитарное общество. Проблема заключается в том, что сильное неравенство является причиной раскола общества на классы. Представители разных классов имеют диаметрально противоположные интересы и взгляды на развитие страны. После прихода левых к власти политики становятся авторитарными и репрессивными.
Богатые слои населения негативно относятся к перераспределительной политике. Обеспеченные граждане обвиняют политиков в экономическом популизме. Последствия такого подхода в свое время имели возможность испытать на себе почти все государства Латинской Америки. Успешных результатов оказалось крайне мало. Однако в обществах с высоким неравенством актуальной является повестка перераспределения вместо акцентов на экономическом росте. Политики ошибочно полагают, что рост экономики приносит сомнительную пользу, поскольку его плоды получают лишь богатые.
В целом левых политиков можно легко упрекать в безграмотности и обвинять в развале экономики. На самом деле перераспределительная политика чаще всего приводит к такому результату, Венесуэла является очередным ярким примером. С другой стороны, косвенно экономические проблемы можно считать итогом высочайшего неравенства.
В подавляющем большинстве случаев неравенство порождает экономический тупик, найти выход из которого крайне сложно. Одним из немногих решений проблемы неравенства, по мнению Александра Зотина, является консенсус. Немногочисленные экономики, которые в послевоенное время сумели стать из бедных богатыми, сумели достичь роста лишь при низком уровне неравенства. Южная Корея и Тайвань с помощью реформирования снизили неравенство, создав одну из важных предпосылок экономического успеха. Многочисленные попытки проведения аграрных реформ в Латинской Америке оказались безуспешными;
- экономическая отсталость. Левые оказали поддержку чавистам из-за того, что последние называли хаос в экономике «боливарианским социализмом 21 века». Однако в свое время один из главных левых идеологов Карл Маркс говорил, что «новые, более высокие производственные отношения» появляются лишь после формирования материальных условий их существования «в недрах старого общества». Это значит, что преждевременные революции в незрелых экономиках заканчиваются плохо.
Бедные и слаборазвитые экономики являются крайне хрупкими. В бедном государстве проблемы, возникающие в отдельной индустрии (на одной электростанции или в порту) могут привести к потерям, которые в развитой экономике невозможны. Выпадение одного из промежуточных товаров развитая экономика может быстро компенсировать аналогом. Стэнфордский экономист Чарльз Джонс в свою очередь объясняет, что в богатых странах есть достаточно возможностей для замены выпадающих звеньев, а в бедных странах единственная из потенциальных сложностей может поставить крест на проекте.
В контексте обсуждения проблем в управлении государством это значит, что совершать ошибки могут все политики. Однако относительная цена ошибки правительства Венесуэлы может оказаться намного больше, чем в случае США. С другой стороны, совершение ошибок является естественным процессом, особенно в ситуациях, когда политики руководствуются лучшими побуждениями. Чавес и Мадуро не попытались исправить прежние ошибки, сосредоточившись лишь на проедании нефтяной ренты и уничтожении экономического потенциала Венесуэлы.
