В конце года принято подводить итоги. «Ведомости» анализируют эффективность глобальной реформы, начатой предыдущим министром обороны Российской Федерации Анатолием Сердюковым еще в 2008 году и продолженной в 2012 г. приемником Сердюкова Сергеем Шойгу. События, произошедшие в этом близящемся к завершению году, стали проверкой на жизнеспособность этой радикальной военной реформы.
Краеугольным камнем реформирования послужил отказ от традиционной, классической системы мобилизации при укомплектовании армии. От нее отказались в угоду построения войск с силами постоянной готовности, способных без вспомогательных мобилизационных мероприятий проводить войсковые операции на постсоветском пространстве только лишь силами общего назначения. Это решение было вызвано проявившимися еще в позднем Советском Союзе неучтенными моментами, одним из которых была невозможность по внутриполитическим причинам мобилизировать граждан, пребывающих в запасе, с последующим привлечением их к участию в локальных и внутренних конфликтах.
В феврале-марте 2014 года в Крым были тайно передислоцированы совершенно укомплектованные и не нуждающиеся в дополнительном развертывания части бригад специального назначения и десантных отрядов общим числом от 3000 до 4000 человек, в задачу которых входило блокирование подразделений украинской армии на территории полуострова для предотвращения их вмешательство в происходившие события. Однако следует признать, что основным инструментом так называемой «мягкой силы» армии Российской Федерации в Крыму, который, собственно, и привел в конечном результате к переходу на российскую службу около половины украинских военнослужащих, стало штатное расписание с заработной платой, которая была в несколько раз выше украинской. Эффективность реформированной армии дала свои результаты – Крым был оккупирован без боя.
Несколько позже, когда на Донбассе вовсю бушевали волнения (март-апрель), Вооруженные силы Российской Федерации получили возможность продемонстрировать приобретенную скорость и мобильность – так, на границе с Украиной была развернута группировка, по западным оценкам, в 40 000 человек в боевых подразделениях, это гарантировало абсолютное превосходство над украинскими Вооруженными силами, мобилизационные мероприятия в которых снова продемонстрировали низкую эффективность действующей в Украине до настоящего времени советской мобилизационной модели.
Впрочем, впоследствии (апрель) военно-политическая верхушка Российской Федерации отказалась от прямого вооруженного вторжения. «Это в конечном счете и укрепило украинские власти в желании подавить возникший на Донбассе конфликт с помощью тяжелого вооружения», - такое мнение высказал Михаил Барабанов, редактор Moscow Defense Brief.
Как уже становится понятно, все это в результате все равно втягивает Россию в гражданскую войну на востоке Украины — поначалу обеспечением оружием и боеприпасами, а в конце лета-начале осени, вполне возможно, и в формате прямого вооруженного вмешательства небольшими силами, главным образом речь идет о поддержке артиллерийским огнем. Таким образом, результатами этой военной помощи стали разгром Вооруженных сил Украины в Иловайске, недопущение прямого штурма Донецка и Луганска и мирные переговоры в столице Беларуси Минске.
В качестве ответа на аннексию Крыма и развязавшуюся войну на Донбассе Североатлантический альянс доукомплектовал уже расположенные в Польской Республике и странах Балтии контингенты в основном американскими войсками, переброшенными из ФРГ.
В Эстонии появилась авиационная база Соединенных Штатов, а саммит альянса, прошедший в сентябре в Уэльсе, постановил создать силы быстрого развертывания общим количеством до 5000 военнослужащих. Активизировались полеты боевой авиации НАТО вдоль границ Российской Федерации (они возросли количественно приблизительно в три раза), это, естественно, потянуло за собой аналогичное увеличение интенсивности полетов ВВС Российской Федерации.
Хотя, впрочем, решения о развертывании достаточно крупных сил против Североатлантического альянса Кремль не принимал: в настоящий момент, судя по всему, можно говорить о развертывании максимум двух новых общевойсковых бригад на протяжении всей западной границы России, не беря к сведению уже находящиеся войска на Крымском полуострове. Кроме прочего, в проходящем году было сформировано пятое объединенное стратегическое командование «Север», в которое вошли Северный флот и остальные военные силы в районе Арктике. В ближайшие несколько лет в состав этого командования будет добавлены две общевойсковые бригады, и с уже имеющимися их общее количество удвоится.
Крымский кризис свел на нет сотрудничество Российской Федерации и Запада в военной сфере, а о военном союзе с Китайской Народной Республикой тоже на данный момент говорить не приходится. Маловероятно, что это произойдет, но с точки зрения дипломатии этот договор был бы хорошей идеей.
Для президента Путина, перед которым сейчас начинаются серьезные экономические проблемы, этот союз был бы в какой-то мере аналогом советско-германского пакта: теперь, когда восточные границы России защищены, можно было бы ожидать, что Путин не станет ограничивать свои действия в Украине, в Молдавии, в Грузии или странах Балтии.
Россия, конечно же, больше не является идеологическим единочаятелем КНР, но обе эти страны не прячут свой авторитаризм, они намерены твердо показать всем, кто главенствует в их регионах, и также они готовы подавлять любые протесты, возникшие внутри своих границ.
И Россия, и Китай используют схожие беспощадные меры для навязывания своей воли менее сильным соседям.
