В период с конца 1980 годов и до начала 1990 было проведено исследование, которое целиком и полностью было посвящено советскому и постсоветскому периодам. Тогда же и появилось понятие «империя» в связи с тем, что ученые пытались поместить распад многонационального советского государства в подходящие рамки для сравнения. В конечном итоге, по результатам данного исследования, было издано огромное количество познавательных книг, в числе которых книги Брюса Пэррота (Bruce Parrott) и Карен Давиша (Karen Dawisha), Барнетта Рубина (Barnett Rubin) и Джека Снайдера (Jack Snyder), Ричарда Рудольфа (Richard Rudolph) и Дэвида Гуда (David Good), Карен Барки (Karen Barkey) и Марка фон Хейгена (Mark von Hagen).
Эксперты раздела «Новости Мира» журнала для деловых людей «Биржевой лидер» считают нужным отметить, что что концепция империи вошла и в постсоветологический дискурс, после чего и вовсе перестала ассоциироваться с политическими платформами эпохи холодной войны. Проще говоря, концепция империи стала насколько уважительной, что до сегодняшнего дня данный термин продолжает использоваться, причем гораздо более свободно в отношении Советского Союза и Российской Федерации, чем предпочли бы многие исследователи империй.
Достаточно странным является тот факт, что многие шаги, которые за время своего правления, предпринимал Владимир Путин, президент Российской Федерации, эксперты называли «имперскими» или же «неоимперскими». Но никто и никогда не предпринял попытки связать текущие имперские амбиции Путина с тем, казалось бы, очевидным фактом, что советская империя громко рухнула, и именно этот крах и оказал достаточно серьезное влияние на последующую траекторию развития России. И несмотря на то что перестройка, которую в свое время затеял Михаил Горбачев, достаточно существенно ослабила силы Советского Союза, он все равно оставался неприкосновенным и сильным аж до 1991 года. Но именно в этот год вся без исключения имперская система попросту канула в небытие, а на ее место пришли официально независимые государства.
Следует также понимать, что во всем постимперских метрополиях всегда существовали люди, партии и разнообразные движения, которые стремились к ее возрождению. Конечно же, они существовали и в Российской Федерации постсоветских времен. Ярким примером этому может послужить Владимир Жириновский и его Либерально-демократическая партия, которая с начала 1990-х годов откровенно призывала к возрождению империи. Тем не менее стремление к реимпериализации оказалось особенно сильно в метрополиях, которые в свое время пережили крах империи или же внезапное, стремительное и масштабное разрушение связей между центром и периферией, которые эту империю определяют.
На месте распадающихся империй, которые теряют свои территории в течение нескольких столетий или десятилетий, обычно возникают метрополии. Они чаще всего попросту смиряются с исчезновением империи и редко предпринимают какие-либо серьезные попытки ее возродить. Однако те метрополии, которые пережили крах империи, все также рьяно продолжают жить по имперской идеологии, а также дискурса и культуры, а между центром и периферией сохраняются экономические, институционные и социальные связи, существовавшие прежде, даже несмотря на то, что формально они были разрушены.
Сегодня можно выделить три просто замечательных примера, как после развала империи ее центры все-таки предпринимали попытки к ее восстановлению. Так, к примеру, большевики в 1918-1920 годах воспользовались имперской идеологией, а также сохранившимися структурными связями, в результате чего смогли восстановить большую часть бывшей Российской империи. Немецкие нацисты в свое время также воспользовались аналогичной идеологией и структурными связями. Тем не менее в 1940-х годах им так и не удалось восстановить немецкий Рейх. Однако постсоветская российская элита в 1990-е годы стала все чаще покушаться на суверенитет своих нерусских соседей, несмотря на то, что тогда среди российских законодателей и интеллектуалов вновь получила популярность концепция империи, а также в период после прихода к власти Путина. Российская элита стремится к реимпериализации в форме экономических схем, призванных привязать экономики соседей к экономике России. При этом она использует как «мягкую силу» в виде пропаганды единства так называемого «русского мира» и поддержки русского и русскоязычного населения «ближнего зарубежья», так и грубую силу, к примеру, в случае с Грузией в 2008 году и с Украиной в 2014-2015 годах.
Именно по этой причине, во многих аналитических кругах стало весьма уместным сравнивать Веймарскую Германию и «Веймарскую Россию». Дело в том, что обе они в свое время пережили распад, испытав при этом тяжелейшие экономические трудности после случившегося. Кстати, они во всех своих бедах винили именно демократов. Обе пытались найти утешение в имперских традициях и культурах своих наций. Обе переживали, когда к власти пришли националисты правого крыла и сильные лидеры, которые обещали вернуть имперское величие нации. И обе начали наступление на своих соседей, используя при этом как мягкую, так и грубую силу.
