1 апреля сотрудники Федеральной службы статистики Российской Федерации сообщили о росте за последний квартал прошлого года экономики страны на 0,4% вопреки ожиданиям экономистов о нулевом приращении. Об этом феномене рассуждает 3 апреля Леонид Бершидский на страницах Bloomberg View.
Все больше данных о выздоровлении российской экономики?
Все больше новых знаков указывает на то, что экономика России не приближается к мучительной гибели, а наоборот, употребила давно нужные ей лекарства, хоть и с заметным опозданием. Эксперты редакции «Новости Мира» журнала для инвесторов «Биржевой лидер» не исключают при этом того обстоятельства, что показанные в течение четвертого квартала 2014 года Российской Федерацией показатели небольшого экономического роста могли быть сознательно подтасованы в Кремле по соображениям внешней и внутренней политики.
Возможно также и то, что наблюдаемый феномен роста есть, по выражению трейдеров, судорогами дохлой умирающей кошки: когда осенью минувшего года рубль стал обваливаться вниз вслед за ценами на нефтяное сырье, россиянами была выметена из магазинов вся импортная техника в ожидании ценового скачка, хотя люди совершенно не испытывали в ней нужды.
Биржит Ханзль предполагает еще одну причину экономического роста в непростой последний квартал 2014 года.
Специалист во Всемирном банке по экономической российской политике считает, что в России могли положительно сказаться введенные своевременно правительством и Центробанком РФ ограничения административного характера, которые экономику РФ стабилизировали.
В последнем своем докладе по ее состоянию, презентованном первого апреля в Москве, Ханзль высказывает сомнения в перспективе дальнейшего экономического роста. Она ждет сокращения до конца текущего года на 3,8% и в следующем - еще на 0,3%. Ханзль вместе со своими коллегами считает, что Российская Федерация не ощутила еще в полной мере ущерб от упавших нефтяных цен, поэтому ожидается сокращение доходов россиян и объема потребления из-за высокой инфляции (около 16,5% в нынешнем году) и сокращения кредитования потребительского назначения.
Всемирным банком также ожидается ощутимое сокращение инвестиций в Россию, хотя Ханзль и замечает, что «ослабевший рубль может открыть возможности роста небольшим бизнесам, финансируемым с прибыли».
Сам Леонид Бершидский думает, что скептики делают ошибки в своих анализах масштабов промышленного роста, не обусловленного нефтью. Исследовательская записка Ивана Чакарова, главного экономиста в московском филиале Citigroup, гласит, что данный рост, возможно, есть предвестником возрождения экономики, «сравнимого по своей природе, хоть и не по количественной величине, с прогрессом после 1998 года».
Россией в 1998 году был объявлен дефолт внутреннего долга, девальвирован рубль и введен государственный жесткий контроль над народным хозяйством, что имело своим итогом катастрофу. Положение дел с импортом было хуже даже, чем теперь. Валовый внутренний продукт понизился на 5,3%. В следующем году вырос он на 6,4% главным образом за счет того, что местными производителями и иностранными инвесторами была осознана возможность заполнения покинутых импортерами ниш на внутреннем российском рынке.
Чакаров дает описание случившегося тогда посредством технических терминов. Согласно его объяснениям, в росте следующего 1999 года сыграло свою роль то, что девальвированный рубль сделал товары из России конкурентоспособнее в сравнении с зарубежными их аналогами. Это происходил подъем, не связанный с углеводородными ценами, и он именно способствовал появлению российских успешных компаний, особенно из аграрной сферы и пищевой местной промышленности.
Иван Чакаров считает, что нынешнее восстановление будет все же не таким стремительным, как после дефолта 1998 года. Единственную причину этого он видит в низких ценах на нефть, что сделает восстановительные процессы более постепенными, с предельным подъемом не выше 3,5% каждый год.
И относительными пессимистами вроде госпожи Ханзль, и относительными оптимистами, наподобие господина Чакарова, видятся и ожидаются проявления одинакового феномена. Здесь разница лишь в том, насколько значимы в их глазах различные факторы. Это уже составляет сферу моделирования экономических явлений, но личный опыт колумниста Bloomberg Леонида Бершидского заставляет его занять позицию оптимиста. Российская Федерация есть страной с внутренним огромным рынком, столкнувшимся с резким снижением импорта. Когда похожая ситуация произошла в конце девяностых годов прошлого века, то корпоративной Россией, еще молодой и неопытной, был принят вызов. Сейчас условия в ее народном хозяйстве такие же неблагоприятные, как и тогда, однако предприниматели уже набрались необходимого опыта и к тому же имеют в своем распоряжении более значительные ресурсы: несколько сотен миллиардов долларов, ушедших из России из-за оттока капиталов, могут инвестироваться снова, а при учетных нынешних ставках в США, Азии и Европе РФ может стать лучшим для вложения финансовых средств местом.
Бершидский считает, что шансы на восстановление экономики у России есть вопреки действиям ее президента. Это проявление естественной выносливости вполне открытой и рыночной экономики в очень непростом государстве, что представляется заслугой капитализма, а не режима Путина.
