Журналистом Олегом Кашиным в специальном материале для DW оцениваются скептически показушные успехи российской власти на ниве борьбы с коррупцией, кадровая государственная политика которой неотделима давно от семейных хроник высших госруководителей. Об этом 7 апреля информирует «Биржевой лидер».
Российскими таблоидами с удовольствием описываются подробности разгульного времяпрепровождения Саши Хорошавина, бывшего совсем недавно сахалинским губернатором.
Это и подаренные им любовницам мощные внедорожники, и потраченные в дорогих ресторанах круленькие суммы, и иные вещи, уместные более в глупых комедийных фильмах, нежели в быту руководителя не самой благополучной российской территории. Эксперты редакции «Новости Мира» журнала для инвесторов «Биржевой лидер» полагают, что параллельно в государственных новостях развиваются сюжеты о махинациях в российских госведомствах, например, в тюремном, где, оказывается, специальные браслеты для подвергнутых домашнему аресту закупались по ценам, многократно превышающим их рыночную стоимость, а у бывшего главы Федеральной службы исполнения наказаний Александра Реймера, пойманного на махинации со спецбраслетами, теперь есть возможность лично оценить условия содержания в тюрьмах не роли начальника, а в роли обычного подследственного. Создается такой новостной ряд для того, чтобы продемонстрировать, что борьба с коррупционерами, дескать, выведена российским государством на более высокий уровень: оно, мол, демонстрирует старательно готовность прогонять коррупционеров с самых высоких занимаемых ими постов.
Олег Кашин раскрывает несостоятельность такой пропагандистской показухи кремлевских воротил. В российских новостях в то же время мелькают иные фамилии, в своем роде якобы позитивные примеры.
Так о них, по крайней мере, говорится именно пресс-секретарем президента России Дмитрием Песковым. Он рисует в благородном свете 33-летнего сына Николая Патрушева, являющегося секретарем в российском Совете безопасности. Андрей Патрушев в возрасте Иисуса Христа смог возглавить в государственной корпорации «Роснефть» направление по шельфовым разработкам, влившись в уже весьма многочисленную группу потомственных государственных менеджеров высшего уровня.
В их числе можно увидеть и старшего брата Андрея Дмитрия, возглавляющего руководство «Россельхозбанка», и его сокурсника по академии Федеральной службы безопасности, сына главы разведки России Павла Фрадкова, работающего заместителем начальника Росимущества, и брата Павла, Петра Фрадкова, первого заместителя директора Внешэкономбанка (занявшего место Иванова Александра, утонувшего сынка главы Администрации президента Владимира Путина), и сына возглавляющего «Роснефть» Игоря Сечина Ивана, получившего в начале текущего года медаль и орден «За заслуги перед Российской Федерацией» и работающего в том же шельфовом отделе, то бишь департаменте, который в данный момент предстоит зорко курировать Патрушеву Андрею.
Российская кадровая госполитика неотделима давно от семейных жизнеописаний высших госруководителей в обстоятельствах, когда не меняется власть как минимум второй десяток лет. Одними и теми же людьми занимаются высшие госпосты, при этом их детям даются статусные руководящие должности в госкомпаниях и банках. Это похоже больше на феодализм, чем на нормальное функционирование рыночной экономики. Знаем ли мы что-нибудь про коррупцию в феодальных обществах, возможна ли вообще она, по каким критериям ее стоит оценивать? Ведь коррупция есть преступлением, нарушением законов. Однако если вместо законов мы видим систему личных, по сути, отношений, замкнутую на личности руководителя государства, то возможно ли в подобной системе разговаривать про коррупцию и тем более с ней бороться?
Российская непобедимая коррупция.
Нравы и быт российского чиновничества есть давно сложившейся темой, не являющейся ни для кого секретом в России. На разоблачении проявлений чиновничьей коррупционности сделана карьера одного из самых популярных российских оппозиционеров Алексея Навального.
На сайте его фонда можно увидеть описательную информацию про роскошные дворцы чиновников Российской Федерации в разных уголках планеты, их незадекларированные бизнесы и прочие очевидные коррупционные признаки. В обществе сложился давно консенсус, что чиновники, живущие на одну лишь заработную плату, не существуют в России. Это, мол, невозможно в принципе.
Но если все коррумпированы, то что вообще тогда может считаться коррупцией? Российские власти демонстрируют обществу спецбраслеты от Реймера вместе с авторучками от Хорошавина, но никаким антикоррупционным пиаром нельзя убедить жителей России, что очередной подвергнувшийся аресту за коррупцию тот или иной чиновник – это исключение из принятых правил, эксцесс. Поэтому неудивительно, что с каждым новым коррупционным арестом политологи начинают рассуждать, что хотел Кремль сказать таким арестом силовым или региональным элитам.
Как это ни парадоксально, но даже одиознейшие фигуранты в уголовных коррупционных делах обрисованной нами системы будут в первую очередь жертвами политического интриганства, а вовсе не государственного стремления преодолеть коррупцию. Ее победить в Российской Федерации значило бы одержать победу над самим государством. Эта победа невозможна сегодня.
