Относиться к бизнесу как к оружию в политике - это то, что вошло в привычку российской власти. Причем привычка эта не заканчивается понятиями «клептократия» или «государственный капитализм». Об этом идет речь в материале «Радио Свобода», с которым знакомит издание «Биржевой лидер».
Всеобщее внимание недавно привлекла публикация панамских документов о разветвленной сети офшоров, которые используются для отмывания, перемещения и укрывательства капиталов. В случае с близкими к Путину лицами идет речь об определенных «пожертвованиях» со стороны бизнесменов, которые ищут покровительства или поблажек. Этот способ обогащения, в принципе, известен и во всем мире. Однако миллиарды Ролдугина, как выяснилось, показали в том числе современное ноу-хау, при котором средства идут не на финансирование возведения дворцов, а на реинвестиции в стратегические компании, которые важны для государства. Тем самым граница между хищением и методом управления Российским государством стерлась и в некоторых случаях потеряла смысл.
Российское государство представляет разного рода гибридности: войну, демократию, автократию и гибридный бизнес. Это когда бизнес является продолжением политики, а политика зачастую выступает специфическим продолжением бизнеса. Однако в общей схеме нередко встречается полная переуступка государственной политики бизнесу, что создает уязвимость и для самого бизнеса, и в целом для власти. Размывание экономических и политических интересов случалось в российской истории и раньше: насильственная индустриализация и принудительный труд в ГУЛАГе. Однако главной особенностью российской власти стал гибридный бизнес и его превращение в оружие государственной политики, опасное как для самой страны, так и для всего мира.
Среди ярких таких примеров можно вспомнить о бизнесмене Константине Малофееве и основанной им инвестгруппе «Маршал капитал». Группа была интегрирована в стратегически важный сектор экономики, а сам Малофеев демонстрировал идеологическую склонность к православию и национализму, что даже с учетом его проблем с законом позволило ему стать частью планов Кремля в 2014 году. Позже в адрес бизнесмена последовали обвинения в финансировании пророссийских сепаратистов на Донбассе через принадлежащий ему Фонд святителя Василия Великого. К тому же известно, что бывший «премьер-министр» самопровозглашенной ДНР А. Бородай ранее был сотрудником структуры Малофеева. А еще и известный по данному конфликту Гиркин-Стрелков заявил, что именно благодаря его действиям началась война на Донбассе. В ноябрьском интервью «Ведомостям» Малофеев призналcя в том, что Бородай консультировал его и познакомил с Гиркиным-Стрелковым еще в декабре 2013 или в январе 2014 года.
В феврале 2015 года о связях между Малофеевым и Кремлем стало известно из документа, который оказался у «Новой газеты». Из него следовало, что еще в то время, как ныне беглый экс-президент Украины Янукович находился при власти, был составлен план аннексии Крыма и Донбасса. Среди важных целей, реализуемых в ходе операции, значилась необходимость получения контроля над газовой инфраструктурой Украины, возможная потеря которой ставила под угрозу позиции «Газпрома» в части Европы. В целом это выглядело так, что Кремлю участники политических торгов предложили идею, чтобы в ответ получить президентскую благосклонность. В свою очередь, обещания Кремля неофициальные, что позволяет от них в любой момент властям отказаться.
Существуют и другие примеры компаний, функционирующих с участием госкапитала, как, например, «Роснефть» или корпорация «Уралвагонзавод». А есть еще наемники из военной компании Д. Уткина «ЧВК Вагнера», представители которой воюют и погибают в Сирии. Это формирование финансируется государством и им же управляется, но технически преподносится как независимая коммерческая группа. Это позволяет скрывать истинные размеры российских потерь, хотя среди бойцов «Вагнера» количество жертв исчисляется десятками, а по официальным данным в сирийской операции погибли лишь семеро российских военных.
При этом гибридизация бизнеса - это дорога со встречным движением: все стороны хотят выиграть деньги или услуги. Примером тому может служить ситуация с акционерным обществом «Уралвагонзавод». В декабре 2011-го, в разгар антикремлевских протестов, группа рабочих с предприятия в телеэфире обратилась к Путину с предложением, если возникнет такая необходимость, прибыть в столицу и «разобраться» с протестующими. В то же время тогдашний министр обороны Сердюков заявил, что не видит необходимости заключать соглашение о закупке новой техники для армии, в том числе и современных Т-90, выпуском которых рассчитывал заниматься «Уралвагонзавод». В итоге Путин решение Сердюкова публично отменил, а завод получил госзаказ на 2 млрд. долларов на модернизацию танков для армии.
Западные комментаторы после обнародования панамских документов с удивлением сделали для себя открытие, что отдельные решения, кажущиеся результатом политики, движимы и финансовым интересом участвующих сторон. Такова теперь российская реальность. Дело не в том, что некоторые лица пользуются положением и связями для своего обогащения, а в том, что при принятии любых решений, кроме личной выгоды «группы друзей», существует и политическая целесообразность.
