Сегодня, 31 октября, в ходе встречи Владимира Путина с главой ФАНО Михаилом Котюковым и президентом РАН Владимиром Фортовым, президент России сделал предложение, суть которого сводится к мораторию на принятие имущественных решений и кадровых назначений в системе Российской Академии.
По словам главы государства, в течение года обе структуры должны провести инвентаризацию имущества и принять решение, как им распоряжаться, что следует использовать по прямому назначению, а что может быть применено по другому назначению.
При этом Владимир Путин призвал не торопиться, чтобы намеченные действия не привели бы к утратам, которые потом нельзя будет восполнить. Данное предложение касается не только объектов РАН, но включает в себя имущество Академии сельскохозяйственных наук (РАСХН) и Медицинской академии (РАМН).
Предлагаемое время, один календарный год, должно быть посвящено формированию общей законченной большой структуры Российской академии наук.
Президент России отметил важность кадрового потенциала Академии и призвал очень осторожно принимать решения в это очень тонкой, деликатной теме. Он выразил пожелание, что в рамках Совета по науке все назначения, вопросы, связанные с техническим персоналом и научными кадрами будут решаться внимательно, с тем чтобы в ходе реорганизации не были утрачены специалисты. Он также дал направление, чтобы Академия с правительством, которое будет представлять ФАНО, совместно определились, как наилучшим образом использовать имеющееся наследство для развития науки.
В ходе беседы было достигнуто понимание, что средства, полученные от реализации какого-либо имущества РАН, признанного невостребованным, должны пойти на развитие науки.
Что вызывает опасение академиков в реформировании РАН
Эксперты отдела «новости России» журнала для инвесторов «Биржевой лидер» отметили, что всякая реформа чревата неожиданными сюрпризами, и намечаемая реформа РАН не является исключением. Типичное опасение научного сообщества Академии можно выразить мнением Владимира Захарова, заведующего сектором математической физики в институте имени Лебедева. Он говорит о том, что прежде всего он опасается прихода людей, с которыми невозможен диалог. Ведь с любым академиком, даже самым, самым плохим, хоть таких немного, возможен диалог. Но как вести разговор с человеком, который мыслит вообще другими категориями и совсем не понимает специфики науки, и даже не желает вникать в них?
