Значительная часть участников политических дискуссий в интернет-просторах являются изначально убежденными в своей правоте людьми, по большей части пропутинской. В таких условиях никакая цензура не нужна, а онлайн-обсуждения только лишь подкрепляют официоз. Такое мнение имеют Любовь Борусяк - доцент департамента интегрированных коммуникаций НИУ «ВШЭ», а также Алексей Левинсон - руководитель отдела социокультурных исследований Левада-Центра, о чем информирует РБК.
Месяц за месяцем, как информируют социологи, рейтинг Путина неподалеку от отметки в 90%. Сенсационность подобных сообщений пропала, ее место заняло раздражение одних, недоумение других, а также подозрение третьих. Подобная ситуация уже случалась. Успехи Российской Федерации в отделении Южной Осетии и Абхазии от Грузии стали причиной того, что рейтинг Владимира путина достиг отметки в 88%. Успехи же по отделению от Украины и присоединению к России Крыма стали причиной такого же результата: рейтинг Путина оказался у отметки в 87%.
Рейтинг является атрибутом не Владимира Путина, а российского общества. Общество было объединено в одобрении такого: прекратили терять земли, наоборот, прибавили небольшую часть к своей территории, этим наказали бывшую провинцию, которая решила уйти от России к Западу, ну и самое главное – показали Западу, кто тут хозяин. Наконец-то, Российская Федерация снова является великой державой и идет по своему особенному пути. Практически столько же людей, сколько и с одобрением относятся к деятельности президента, одобряют также и присоединение полуострова Крым, и столько же утверждают, что весь мир наполнен недругами Российской Федерации. То, что чуть ли не весь мир негативно высказался по поводу действий РФ, воспринималось и сейчас воспринимается жителями России как доказательство своей правоты. По этой причине и санкции (по крайней мере, пока что) жителей России не пугают, а также точно не настраивают против властей РФ, а вернее бодрят. И вообще, они являются доказательством слабости, и вовсе не силы оппонентов России.
Враждебное окружение – средство укрепления власти.
Для чего же российскому обществу подобное сверхсильное средство: представить себя стоящим чуть ли не один на один со всем миром? Как показывает анализ, главная причина – это необходимость общества в поисках внешних факторов для интеграции. Враждебное окружение – такой рецепт применялся многими режимами для того, чтобы укрепить свою власть. В этом случае видно, это данное средство прописывает себе непосредственно общество. Как показывают исследования Левада-Центра, такое средство, как выход из исторического тупика, российское общество искало давно.
Стоит повторить кое-что из истории. В начале 90-х годов случилось то, что оказалось величайшей катастрофой для огромного количества россиян. Великая держава рухнула, потому как пропала ее опорная идея. Неважно как могла называться идея – советской, социалистической, коммунистической. Казалась она если не верной, то хотя бы вечной, и вот она обнаружила, что является несостоятельной. Это оказалось катастрофой надежд, исчезновением будущего.
Это помнят сегодня все. Но очень не хотят помнить того, что было далее. А далее возникла другая спасительная идея: можно жить как все нормальные государства – в соответствии с законами свободы и демократии, основываясь на рыночной экономике. Такое будущее находится близко, возможно, до него 500 дней или что-то около того. Так или иначе, демократическая перспектива поддерживалась большинством людей. Весь этот период нарекли «лихими» 90-ми, и сейчас его упорно вытеснят из памяти общества. Но ведь такой исторический период имел место быть, только вот закончился быстро.
Молодыми демократами была совершена одна роковая ошибка. Они забыли о том, что демократия является властью демократических институтов. Как они полагали, главным является то, чтобы власть принадлежала им, демократам, а все остальное удастся. Сделали они то, чем занимается любая бюрократия: она приравнивает свою власть, а значит, и свой интерес, с национальным, государственным. Демократия стала бюрократией если не в 500 дней, то в примерно близкие сроки. Из того, на что были надежды у десятков и десятков миллионов людей, для них реализовывалось совсем немногое (а многое получили совсем немногие), из-за случилась вторая катастрофа перспектив.
Когда ее ощутили все, в том числе и руководство страны, Россия стала на тропу поисков «особого пути». В этом была парадоксальная мысль основного демократа и демократически избранного главу: заменить главный институт демократии – свободные выборы – на назначение приемника, а также к власти призвать органы, которые основаны на идее чрезвычайного и особого.
Стоит вспомнить о том, что в двадцатом столетии возникла ситуация, когда общество, что сперва лишилось реальной державной перспективы, затем демократической перспективы, которая казалась спасением, устремлялось к идее исключительного, что предназначено судьбой только лишь для российской нации, особенного пути. На нем они выше всех, а также против всех. И пускай все будет против них, так даже лучше. В подобных обстоятельствах идеи сплочения, идеи тотальности начинают оказываться важнее всех других идей. Нация изменяется на глазах.
