В своем сочинском выступлении президент Российской Федерации Владимир Путин два раза напомнил миру, что РФ - ядерная держава. Первый раз как будто случайно, а после этого уже сознательно – вроде как в шутку, но так, чтобы шутка звучала, как и требуется шутке, слегка правдиво: «…Все в мире, в первую очередь в Соединенных Штатах, в НАТО, считали: да ну его, этого Никиту и иже с ним, возьмут, долбанут, ракет у них много – лучше относиться к ним с уважением. Советского Союза не стало, появилась какая обстановка и какие искушения – а можно не считаться с Российской Федерацией…». Это стало известно корреспондентам раздела «Новости мира» журнала для трейдеров и инвесторов «Биржевой лидер».
Путин пошел на попятную.
Может ли это означать, что Россия стала угрожать миру ядерной войной? Нет. В агрессивной речи российского президента слышны примирительные призывы, обращенные к Европейскому Союзу и к мировому бизнесу в обширном понятии. Москва звенит доспехами, но при этом вроде как идет на отступление: был приказ отозвать войска от рубежа с Украиной, признаны итоги выборов в Верховную Раду, заметно стремление закрыть газовый вопрос и не пугать европейцев холодами в зимний период. Все это не похоже на подготовку к большим военным действиям.
Ошибочные решения обычно способны быть принятыми на основании обманчивого опыта, как поучают нас эксперты по менеджменту. А свой опыт переговоров с государствами Запада российский президент всегда интерпретировал так, чтобы он доказывал его ведущую политическую установку: глобальную повестку создают не абстрактные ценности, а конкретные материальные интересы.
Опыт этот рассказывал ему ранее и свидетельствует по текущий момент, что все мировые государства демонстрируют демократию, только некие более искусны в подобной науке – вот, к примеру, очередная цитата из валдайской речи: «Так прижали в объятиях [Occupy Wall Street]… что там никто пикнуть не успел…. надо отдать им должное, работают положительно». Данный опыт говорит и о том, что «международные отношения» – не более чем занавес из ритуальных жестов и протокольных переговоров с заранее расписанными действиями, что прикрывают арсенал эффективных политических инструментов: компромат и разводку, подкуп и вербовку, шантаж и угрозы, торговлю за ресурсы. И это, опять-же, у всех так.
Весь подобный опыт на глазах президента Российской Федерации был подтвержден практикой. Российская Федерация многие годы утверждалась на внешнем фронте без заметных издержек и не меняя жизненного смысла - проводила борьбу с «пересмотром результатов Второй мировой», вмешивалась в дела соседних государств, обижалась, протестовала, предоставляла угрозы, а вместе с этим договаривалась, приобретала, разводила, и все это действовало. Казалось бы, риторика и даже действия способны быть сколь угодно острыми, но в настоящей жизни государства Запада будут тянуться к Российской Федерации, и его блага для всех будут становиться ближе.
Мюнхенское выступление 2007 года, до прошедшей недели самое жесткое из всех путинских, прекрасно входило в сочетание с семипроцентным повышением ВВП и десятипроцентным повышением реальных доходов народа России. На фоне повышения нефтяных цен угрозы, шантаж и санкции по отношению к соседним государствам - торговая война с Польшей, нефтяная с Литвой, скандал с Эстонией – и даже чудом не сорванный саммит Россия-ЕС как будто только воодушевляли зарубежных капиталовкладчиков, инвестировавших в 2007 году в экономику Российской Федерации рекордные 120 миллиардов американских долларов.
Запад не отреагировал на Россию.
В грядущем году танки России едва не вошли в Тбилиси. И ничего. Государства Запада не отвернулись, приток капиталовложений насчитывал 70 миллиардов американских долларов и было бы еще больше, если бы не пришедший в октябре мировой кризис. Это являлось довольно удобно: конфликт с Западом повышал авторитет российского лидера внутри государства и радовал ностальгические чувства граждан Российской Федерации без заметных побочных эффектов. Топливо для патриотического роста и имперских амбиций предоставлялось населению России бесплатно, как детское питание на молочной кухне.
Данный режим самоутверждения при нулевых издержках имел поддержку на протяжении приблизительно десятилетия. Хватает, чтобы привыкнуть жить по правилам «война войной, а обед по расписанию». И 45 процентов опрошенных сегодня респондентов «Левада-центра», то есть приблизительно столько же, как в 1999 году, после Косово, либо в 2003-м, во время войны в Ираке, могут посмотреть на сегодняшний кризис спокойно: верят, что и он будет спущен на тормозах. С их точки зрения, ничего экстраординарного не произойдет. Сколько себя помнят, всегда так жили.
В тот же момент последние опросы уже отметили первые признаки понижения поддержки правительства. Известно почему: к присоединению Крымского полуострова так называемый медианный избиратель относится не как оценивающий риски капиталовкладчик, а по привычке – как к неожиданному и, допустим, ценному, но дару, не предполагающему оплаты. А за что оплачивать? Весь опыт последних лет не предоставил ни президенту Российской Федерации, ни его избирателю достаточного количества материала, чтобы принять и осмыслить, по какой причине государства Запада внезапно пошли на принцип: всерьез выгнал из «восьмерки» и в действительности душит санкциями. В самой же действительности им не вполне понятно, чем Крымский полуостров вдруг показался Вашингтону актуальнее Грузии и Литвы.
