На днях председателем Европейской комиссии Жаном-Клодом Юнкером в интервью для немецкой газеты Die Welt am Sonntag предложено создание армии Евросоюза для подкрепления единой внешней политики ЕС и его безопасности с подачей одновременно Москве важного сдерживающего сигнала. О последствиях такого шага размышляет 11 марта в российской «Новой газете» ее военный обозреватель Павел Фельгенгауэр.
Пока военные и оборонные возможности Брюсселя исключительно ограничены.
Реагирование на новые угрозы и вызовы Европе необходимо, но технология этого совершенно пока неясна. Эксперты редакции «Новости Мира» журнала для инвесторов «Биржевой лидер» полагают, что по совокупной экономической и финансовой мощи Евросоюз представляет из себя что-то вроде сверхдержавы, очевидно, сравнимой с Соединенными Штатами Америки и Китайской Народной Республикой.
Однако возможности собственной обороны у Брюсселя без Североатлантического альянса НАТО весьма ограничены, и единая европейская внешнеполитическая линия выглядит не совсем серьезно. Многие страны Европы сокращали свои ассигнования на оборонительные нужды, в том числе и на военно-морские подразделения.
Пока в Старом Свете угроза внешнего военного нападения не просматривалась, то вооружения вкупе с военными расходами сокращались последовательно европейцами.
Теперь же захват Россией Крыма и война на территории Донбасса, салафиты-боевики «Исламского государства» в Ираке и Сирии, ситуация хаоса в Ливии, снабжающей нефтью Европу, заставляют Европу призадуматься. Ведь угрозы и вызовы на пороге, и существует необходимость реагировать как-то на них, наращивая военные бюджеты. Это же непопулярно и сложно. Особенно при депрессии и особенно в Федеративной Республике Германия, а также в ряде иных последовательно миролюбивых и пацифистских европейских стран. Поэтому довольно логичным представляется, по мнению Павла Фельгенгауэра, решение подобной проблемы путем госкорпоративной привычной оптимизации. Она выражается в объединении в единый вертикальный и интегрированный холдинг (его можно назвать и общеевропейскими вооруженными силами, и армией) ресурсов, бюджетов и войск всех государств–участников Европейского Союза.
Идея создания подобной единой армии уже нашла поддержку в целом у финского президента Саули Ниинисте и почти всех основных немецких политиков, в первую очередь у младших партнеров в правящей германской коалиции – социал-демократов. У последних перспектива образования евроармии даже записана в текст партийной программы. Исходящие от Юнкера предложения, возможно, обсудят на саммите Евросоюза летом одновременно с проблемами по сохранению, сворачиванию или же, наоборот, расширению антикремлевских санкций. Еврокомиссия обещает, что усиление военно-оборонного сотрудничества не только поспособствует укреплению ЕС, но и поможет в экономии многих миллиардов евро, и, вероятно, даст возможность не наращивать заметно общеоборонные затраты.
Идеи военной общеевропейской интеграции в последний раз обсуждались всерьез в девяностые годы прошлого века, с окончанием «холодной войны». Тогда разбушевались войны на Балканах в бывших частях Социалистической Федеративной Республики Югославия. В ответ делалась попытка реанимации созданного в 1948 году Западноевропейского союза (WEU) в случае, если, по выражению евробюрократов, «придется вдруг воевать где-нибудь без Соединенных Штатов». Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии вместе с Францией обязаны были заняться обеспечением ядерного компонента военной евроинтеграции.
Были в 1995 году созданы силы по быстрому реагированию (Eurofor). Обладание членством в WEU сделали доступным и для восточноевропейских ассоциированных стран. Однако вести войну без американцев ни разу европейцы не смогли всерьез ни на территории бывшей Югославии, ни в африканской Ливии. WEU в 2011 году формально распустили, передав ряд его полномочий в ЕС. Около восемнадцати батальонов из различных государств оказались в оперативном подчинении Совета Евросоюза. Эту европейскую боевую группу (Battlegroup) не применяли нигде и никогда. Теперь же господин Юнкер делает усилия по наполнению боевой реальной силой и требуемым на это бюджетом полуфиктивной прежде оборонной функции.
Но аппаратная экспансия евробюрократии и стремление к вертикальной военной интеграции в оборонных усилиях натолкнется пока на слишком многие препятствия. Если будущую единую евроармию станут применять лишь по решениям Совета Европейского Союза (с согласием на это всех 28 государств-членов), то значит, по большому счету, никогда практически. В этом случае проще ликвидировать вовсе в Европе какие-либо вооруженные силы, однако вряд ли это Жан-Клод Юнкер имел в виду. Если же за решение вопросов о войне примется Европейская комиссия (в лице Юнкера со товарищи) с необходимостью согласования, скажем, перед Европарламентом, то это окажется неприемлемым для национальных многих правительств. Уже твердо «нет» сказал евроармии Лондон. Будет и от других «нет».
В Москве идея Юнкера, скорее всего, получит одобрение, пусть и не в открытую. Кремль в свое время приветствовал де Голля, когда тот вывел Париж из военной натовской организации. То, что ведет к ослаблению трансатлантических связей и выталкивает Соединенные Штаты из Европы, признается всегда полезным Россией.
