Теперь, после приговора российской Фемиды украинскому кинорежиссеру Олегу Сенцову, нутром понимаешь, как наши люди жили при Сталине. Об этом на своей странице в социальной сети Facebook написала известная российская журналистка Дарья Цивина.
Она долго не могла понять, как жили простые люди в расстрельные времена, апофеозом которых стал 1937 год. Читала личные дневники современников тех ужасных дней, их мемуары. Сознание резанула фраза драматурга и сценариста Евгения Шварца о том, что со временем острота чувств притупляется, и советский человек просто перестает реагировать на происходящее вокруг. Репрессии становятся нормой жизни, как бомбежки во время войны.
Рассуждение Шварца тогда показалось дикостью, а сегодня понимаешь, что сегодня россияне живут ровно так же, как и их советские предки 70-80 лет назад. Новая-старая российская реальность: сегодня посадили Сенцова – сразу на 20 лет, завтра через социальные сети узнаешь, что за решеткой оказался общий знакомый, потом заберут соседа. Общество как бы делится на две части – там, за красной чертой оказываются ОНИ, а МЫ, то есть ты с остальными, тут. Но ты тут – пока, пока за тобой не пришли.
Тут течет обычная жизнь: работают магазины, едут машины, москвичи по привычке вечно куда-то спешат, женщины красивы, а дети безмятежны. Из радиоприемников льется музыка. Кстати, вы обратили внимание, что в последнее время в московском метро стали крутить «Амурские волны»? От звуков этого вальса, написанного еще до Октябрьской революции и бывшего очень популярным в сталинскую эпоху, сегодня хочется провалиться под землю…
И ты живешь этой обычной жизнью российских обывателей, пока сам не окажешься за красной чертой. Пока за тобой не приехал автозак – как воронок в 37-м. И ты окажешься там, где будут на допросах ломать пальцы и скороговоркой выносить смертные приговоры. А там будет продолжаться мирная жизнь под звуки любимого вальса.
Хуже уже не будет, пишет Дарья Цивина. Теперь уже не важно, как карательный маховик будет раскручиваться дальше – отдельными показательными процессами с жестокими приговорами или же массовыми посадками.
«Никакой большей катастрофы не будет. Она уже тут… И от этого совсем жутко».
