Оппозицию в очередной раз не допускают до выборов, на сей раз в областные законодательные собрания. И опять граждане воспринимают эту информацию как нечто само собой разумеющееся. По какой-то причине в обширном сознании само присутствие оппозиции воспринимается как что-то чужеродное и даже враждебное. Следует понимать, говорится не о так называемой системной оппозиции, которая в политической системе Российской Федерации играет роль только декоративную и имитационную. Про это для российской Независимой газеты написал Сергей Андреевич Дзюба, профессор Новосибирского государственного университета, доктор физико-математических наук.
Сама критика правительства, в частности верховного, у нас зачастую расценивается как предательство национальных интересов. Хотя в большинстве государств подобная критика, наоборот, присутствует нечто естественное и даже полезное, а оппозиция и действующее правительство часто меняются местами. Это стало известно корреспондентам раздела «Новости мира» журнала для трейдеров и инвесторов «Биржевой лидер».
Одно из часто встречающихся пояснений отрицательного отношения к оппозиции как таковой состоит в приписывании Российской Федерации некоего глубинного патернализма. Но в государствах восточной культуры патернализма куда существеннее. И при этом, к примеру, в Японии и Индии присутствует реально действующая оппозиция и имеется сменяемость правительства в итоге выборов.
Более заметным пояснением представляется эффект воздействия массированной телевизионной пропаганды. Конечно, данный фактор довольно значимый. Но и он также не все объясняет. Присутствует немало молодых граждан, которые телевизор вообще не смотрят по причине чрезвычайной их погруженности в глобальную сеть Интернет. И при этом для них все однозначно: Путин – хранитель Российской Федерации, а Навальный – ее враг.
Стоит оставить также в стороне высказывания об одиозности конкретных представителей оппозиции. Среди системной оппозиции присутствуют фигуры куда более одиозные, регулярно выбираемые в Думу. Дело, вероятно, не в конкретных персоналиях.
Вероятно, что имеет место очень глубокое явление, присущее только Российской Федерации. Чем же она отличается от остального мира? Какие исторические и культурные особенности приводят у нас к невостребованности оппозиции как таковой?
Единство, цель, сила.
Очевидным своеобразием Российской Федерации считается большая территория и разбросанность на ней населения. Чтобы нация была способна состояться в подобных условиях, требуется особенная тяга населения к единению. присутствует немало подтверждений наличия такой подсознательной тяги в народе. Это заметно и в традициях гостеприимства, и в особенностях православных обрядов, и в склонности к совместным застольям и хоровому пению, и так далее. Особое подтверждение – единообразие русского языка на различных территориях государства; в сравнении с другими государствами у нас региональные отличия довольно малы. Унифицированность языка значит отсутствие обособления групп населения по географическому признаку. Далее, исторические традиции общинного землевладения также способствовали единению граждан. А многовековая политическая система самодержавия по своей сути предполагала единообразие взглядов в сфере политики.
Насаждаемое сверху единообразие в политических взглядах, с одной стороны, и естественное стремление к единению самих людей – с другой получили мощный усиливающий импульс в советскую эпоху. Тоталитарная идеология подразумевала коллективизм во всех сферах общественной жизни. Все это хорошо почувствовали наши поэты и писатели. Одни восхождение на новую ступень коллективизма приняли с восторгом – как Маяковский в поэме «150 000 000», а другие осудили – как Замятин в антиутопии «Мы». Но, как бы там ни было, лозунги типа «В единстве наша сила» или «Не отрываться от коллектива» стали заповедями для нескольких поколений. А слово «мы» стало часто употребляться для обозначения всего общества.
И, конечно же, единения всего народа потребовала Великая Отечественная война. Преодоление выпавших тогда испытаний закрепило в сознании людей важность объединенных усилий всего народа для эффективного отпора внешним врагам.
В итоге необходимость идейно-политического единения нации стала самодовлеющим фактором в массовом сознании. Чем-то даже вроде сверхценной идеи, если использовать термины психологии.
В советское время на всех выборах «нерушимый блок коммунистов и беспартийных» получал неизменные 99 процентов. Полагается, особой натяжки в этой цифре не было, люди действительно так голосовали. Несогласные, конечно, имелись, но их было очень мало. Тех из них, кто открыто заявлял о своем несогласии, называли диссидентами. Они являлись прислужниками Запада.
Инструментом объединения нации является, понятно, государство с его институтами. Важнейший здесь институт – это, конечно же, глава государства. И оценка в народе исторической роли конкретных руководителей страны коррелирует с тем, насколько хорошо в их время проводилось укрепление идейно-политического монолита. С этой точки зрения Горбачев и Ельцин однозначно плохи, так как этот монолит они разрушали. Хрущев тоже недостаточно хорош, так как при нем начался некий раздрай в обществе: десталинизация, «оттепель», появление диссидентов и т.д. В сравнении с ним Брежнев выигрывает, так как в его правление все эти «негативные» явления старательно приглушались. Разумеется, Сталин был безусловно хорош, так как после его массовых чисток страна стала единой как никогда.
